Книга Маг и кошка, страница 42 – Кристофер Сташеф

Балкис и Антоний озадаченно переглянулись и вновь устремили взгляды на странника.

— Расскажи нам о них, — попросила Балкис. — Ведь мы должны идти дальше на север. Можем ли мы попытаться пройти через их владения?

— Ты-то можешь, — ответил странник и, кивком указав на Антония, добавил: — А вот тебе рисковать не советую. Иди, конечно, — но только если умеешь быстро бегать либо если наделен великой силой воли, более той, коей наделены все мужчины на свете!

— На что мне сила воли, если я всего лишь намерен вершить свой путь? — удивленно спросил Антоний.

— Да на то, что иначе ты растворишься в утехах, которым нет счета, — ответил странник. — Пробудешь там девять дней, как я, а потом придется бежать очертя голову, жизнь свою спасать.

Балкис охватила тревога, она инстинктивно почувствовала опасность, а Антоний заинтересовался.

— Почему девять дней? И какие же утехи могут так увлечь мужчину, что он забудет об осторожности?

— Женщины, — коротко ответил странник. — Женщины-воительницы. — И добавил: — Когда они снимают свои доспехи и начинают игры.

Тревога Балкис сменилась отвращением, а Антоний заинтересовался еще больше.

— Я думал, что игры воинов — это состязания.

— Можно и так сказать, — вымученно улыбнувшись, проговорил странник, откусил еще солонины и, жуя, продолжил объяснения: — Вы вот-вот пересечете границу страны под названием Великая Феминия, молодые люди. Она простирается на сорок два дня пути, и если вы идете на север, вам непременно придется пройти по ней, иначе вы должны будете сделать круг по пустыне, и этот путь отнимет у вас вдвое больше времени. Страна эта населена воинами, женщинами-воинами, и в ее пределах не позволено жить мужчинам уже много сотен лет.

— Много сотен лет? — Балкис озадаченно нахмурилась. — Но откуда же тогда берутся новые воительницы?

— Они нарождаются от тех мужчин, которым позволяется недолго погостить в Феминии, — сказал странник и снова невесело усмехнулся. — Ни одному мужчине не разрешается пробыть в этой стране долее девяти дней, и все эти дни он имеет право веселиться и наслаждаться жизнью, как того пожелает, и тешиться со столькими женщинами, со сколькими сумеет. Тогда воительницы и зачинают младенцев.

Балкис стало еще неприятнее.

— А что, если мужчина задержится долее этого срока?

— Он умрет. Поэтому я вас покидаю. — Странник поднялся, вытер губы ладонью. — Спасибо вам за еду, молодые люди, но теперь мне нужно бежать.

Не сказав больше ни слова, он пустился с места в карьер. Балкис проводила его взглядом и обернулась к Антонию.

— Давай обойдем эту страну стороной, умоляю тебя! Сколько бы месяцев ни ушло на более долгий путь, все равно это будет намного безопаснее!

Антоний нахмурился:

— Не припомню, чтобы прежде ты чего-то так боялась.

— Верно, — кивнула Балкис. — Но я боюсь… Боюсь…

— Не женщин же!

— Не того, что они умеют сражаться, нет. О Антоний, прошу тебя…

Воздух вдруг наполнился визгливым улюлюканьем, и из-за поворота дороги выбежали с десяток женщин-воительниц. Они были одеты примерно так же, как воины-македоняне: в шлемы с конскими хвостами, медные нагрудники, кожаные юбки с медными пластинами, наколенники и латные сандалии. Завидев убегающего странника, женщины побежали быстрее.

— В сторону, скорее! — Балкис оттолкнула Антония с дороги.

Многого она этим не добилась: как только женщины-воительницы поравнялись с ними, их предводительница зычно гаркнула, и четыре женщины остановились и окружили спутников. Разговаривали они с жутким акцентом, но все же Балкис смогла понять их речь. Видимо, язык Мараканды в этих краях употребляли все народы.

— Я — Рамба, предводительница дюжины войска королевы Харикот, — сказала одна из воительниц. — Зачем вы идете этой дорогой?

Балкис хотела было ответить дерзостью, но Антоний опередил ее и уважительно проговорил:

— Мы странствуем в Мараканду, предводительница дюжины. Можем ли мы пройти через вашу страну?

— Да, если задержитесь не долее чем на девять дней.

— Но ваша страна простирается на сорок два дня пути! — возразила Балкис.

Позади послышался отчаянный вопль. Балкис и Антоний обернулись и увидели, как воительницы повалили на землю беглеца. Балкис обратилась к предводительнице дюжины:

— Пощадите его, умоляю! Он — хороший человек, он ничего дурного не сделал!

— Об этом скажешь старшей предводительнице, — ответила женщина, не изменившись в лице.

Когда воительницы вернулись, держа за руки безуспешно вырывавшегося беглеца, Балкис крикнула ему:

— Я никак не думала, что из-за того, что мы поделимся с тобою едой, мы задержим тебя и ты погибнешь! Прости нас, заклинаю тебя!

— Вы прощены, и будьте благословенны, — простонал несчастный. — Я не знал, что они уже так близко. Поверьте, те десять минут, что я провел с вами, ничего бы не изменили.

Молодые женщины, державшие пленника, неуверенно переглянулись.

— Ты оказала помощь этому человеку? — свирепо сдвинув брови, осведомилась рослая женщина постарше с холодными серыми глазами.

— Да, я помогла ему и помогла бы снова! — дерзко ответила Балкис. — Он ничего плохого не делал, он лишь поддался искушению! Пощадите его, умоляю!

— Он похотлив и алчен, — мрачно отозвалась женщина. — Он был жаден до наших тел, хотел золота. Если бы он не потерял голову в наших объятиях, он бы не перестал считать дни, покинул бы нашу страну вовремя и остался бы жив. Воистину, если бы он не истратил столько сил на любовные утехи, он смог бы бежать быстрее и спасся бы.

— Ни один, даже самый опытный скороход не обогнал бы ваших юных гепардих!

— Лесть могла помочь тебе в опочивальне, но теперь не спасет тебя! Что ты скажешь о своей жене, а? Что с нею было все те десять дней, покуда ты нежился среди нас?

— Я холостяк, — простонал пленник, — и я — несчастнейший из людей.

Балкис поймала себя на мысли о том, какой человек мог бы принять приглашение женщин-воительниц, и стала догадываться, почему они не доверяют мужчинам.

— Думаю, многих из ваших гостей можно было бы назвать развратниками и подлецами, но этот не таков!

— Но таков закон, — процедила сквозь зубы командирша. — Он решил, что мы стоим его жизни, и должен поплатиться за это. Женщины! Отведите его к королеве Харикот, пусть она судит его!

Пленник обреченно застонал, и женщины уволокли его прочь.

— Отведите эту женщину в дом для гостей, — распорядилась командирша, и две ее подчиненные тут же встали по обе стороны от Балкис. — Пойдешь туда, куда тебе велят, — сказала предводительница, — иначе тебя свяжут по рукам и ногам и отнесут.