Онлайн книга «История одной переписки»
|
Жду… Опять жду разрешения. Запасы бара стоит пополнить. Чувствую — пригодится. Люблю хороший коньяк. Она не выносит даже запах. Но мне не целовать ее губ. Бутылка Хеннеси пуста наполовину и не спасёт меня. Не хочу вспоминать это. Не имею права не помнить. За то, что сделал, надо всегда отвечать. Я отвечаю. Шесть лет пустоты. Шесть лет разрывающих изнутри пожеланий ей счастья с другим. Я искупил? Ты простила меня, Женечка? Простила, не сомневаюсь. Как самому простить и принять это — вот в чем проблема. «Это» не существует для меня ни событиями, ни картинками, ни словами. В моей памяти — пробел. Существует только лишь в ощущении всепоглощающего самоуничтожения и горького удовольствия от закрытия выматывающего гештальта. Когда-то давно я читал Достоевского, «Идиот». Как четко он описал чувства Рогожина, когда тот убивает свою любимую Настасью. Умиротворение. Он явно знал, о чем писал. Я чувствовал это все в деталях. И это удовольствие я испытал. Это — как смерть после изнурительной, интенсивной болевой агонии. Смерть ценой уничтожения смысла жизни. Только после смерти я вынужден жить дальше. Меня обманули. И переживать это ощущение, или его приближение, каждое утро. Захватывающий ад… Мне некуда торопиться. Медитирую на часы. Коньяк заканчивается. Есть, конечно, еще и вино. Но вино после коньяка — это моветон. На дне бокала последний глоток. Вдыхаю его запах. Отставляю в сторону. Где ты так долго ходишь, моя девочка? Чем занята?… У тебя уже поздно. Открываю интерактивную карту, ввожу адрес. "Академгородок. Камеры он-лайн…" В округе их три. Две частные. Запаролены. И обе — рядом с твоим домом. Одна — на детскую площадку, вторая — на тротуар, магазин и кромку леса. Добавляю в закладки. Неадекватно? Несомненно. Третья в доступе, но далековато. Смотрю на октябрь в Новосибирске. Это те места, по которым ты ходишь каждый день. Хмуро. Вокруг лес. Сосны, ели, уже голые березовые стволы. Сквозь них просвечивают панельные и кирпичные дома. Ты всегда хотела жить в лесу. Наверное, тебе нравится это место. Интерактивная карта позволяет имитировать прогулку по улицам. Двигая курсором, гуляю между домами. Магазинчики, детские площадки… Обхожу твой дом. Вижу подъезд. Балконы… Жаль, что карта снята в прошлом году. Я не уверен, что ты жила тогда здесь. Рука тянется к телефону. — День добрый, Бруно. — Привет, Олег. — Я снова с просьбой. — Аккаунт? — Нет. Мне нужны пароли от веб-камер. Ссылки скину. Можно купить, можно взломать. Мне всё равно. Сделаешь? — Да, без проблем… — Спасибо. Ты растерзаешь меня за это, если узнаешь. Но ты ведь не узнаешь. Открываю нашу переписку. Перечитываю еще раз. Ты испугалась за меня, Женечка? Чувствуешь меня, как и раньше. Прости. Я буду использовать это. У тебя тоже есть слабые места, моя девочка. Если я смогу пробить тебя своей болью, то готов к любым самоистязаниям. Ты обещала написать… Евгения: Олег? Олег: Женечка… Евгения: Как ты? Олег: Думаю. Евгения: Ты хочешь поговорить об этом? Олег: А ты? Евгения: Ты знаешь, спустя время, это стало так сильно давить на меня. Мне казалось, что тебя мучает произошедшее. Слишком сильно. И ты не заслужил такого. Олег: Так вышло, что я почти не помню ничего. Жалко звучит… Евгения: Ничего?… Вдыхаю поглубже, несколько раз. Как перед погружением на глубину. Сейчас меня раздавит. Но ведь я не имею права не помнить этого, если помнит она? Олег: Помню, что ударил тебя по лицу. Потом… там кровь была… И как ножом резал ленты, примотанные к спинке кровати, и твои руки… И что ты плачешь… судорожно… твое «пожалуйста…»… всё. Трясёт так, что пальцы не попадают по кнопкам. Допиваю свой последний глоток. Беру сигарету. Я слышу это слово «пожалуйста…» в деталях, каждую интонацию и ноту… Мне плохо от нее. Пусть я не помню, как это делал. Но я же не идиот… Олег: Я не хотел… Ничего этого не хотел! Не знаю, чего хотел. Евгения: Олег, ты же не собираешься у меня прощения просить, правда? Олег: А ты бы позволила? Евгения: В извинениях, как и в комплиментах… Олег: …нет никакого смысла. Олег: Но очень хочется. Ты мне расскажи… физически чего я там еще… Мне нужно! Евгения: Хорошо. Только ты не накручивай себя. Меня ЭТО тогда не сильно…вынесло. Сначала я была не в том состоянии, чтобы пугаться тебя, а потом морально было хуже, и я даже не чувствовала… Олег: охренеть… Евгения: Ударил, придушил, изнасиловал. Жестко. Я выключилась. Синяки были. Ударил ты меня два раза — пощечины, губы разбил до крови. Ножом несколько порезов, пока ленты срезал. Спокойно, ладно? Просто, как факт. Не надо эмоций… Это наш с тобой опыт. Его надо принять. Читать страшно. И больно. Перечитываю несколько раз, но все какбудто на незнакомом языке. Не понимаю. Как будто не про себя. Не помню. В ушах звон. Вино… Х*р с ним. Мне сейчас очень надо. Она больше не пишет. Дает мне это пережить, я понимаю. Что мне сказать на это все? Прости Женечка, я больше так не буду? Пи**ец! Забыть? Нееет… Это нужно помнить. Хорошо помнить. Это ее боль. Евгения: Как ты? Своих слов у меня нет, и я ворую чужие. Олег: «Всё ценное таит в себе боль. Откажись от ценности — и боль уйдёт. Слабые люди боятся боли, и потому у них нет ценностей. Сильные не боятся боли — все ценности у них.» Евгения: Всё так. Тебе это снится?.. Олег: Как у Булгакова, история с Фридой, на балу. Прикажи, чтобы мне больше не подавали тебя с утра. Ты же ведьма, ты можешь… Евгения: Обещаю, сниться больше не будет. Олег: … Евгения: Бухаешь? Куришь… Олег: Да. Евгения: Я чувствую… Это все в прошлом, Олег. Олег: У меня нет ничего, кроме прошлого, Женечка. Я им живу. Евгения: Красный… Олег: Не бросай меня сейчас. Евгения: Проветривай комнату. Завтра испсихуешься, что вся мебель пахнет дымом))) Чувствую запах твоих сигарет отсюда. Олег:) Пойдем на улицу? Включай видео, покажу сад. Евгения: Мне нужно идти купать дочку. Олег: Дай мне что-нибудь, чтобы я дожил до завтра. Евгения: Елка — «Около тебя…» |