Книга Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы, страница 28 – Виктор Голявкин

– Нет, все-таки ума не приложу, – сказал я, – мне кажется более чем странным… Вся ситуация… вы простите меня… не могу понять!

– А чего тут понимать? – сказала хозяйка. – Хочешь – дерись с какаду, не хочешь – не дерись, поступай как хочешь, муж сам виноват в данном случае. Он сам научил его прыжку, или, как у вас называется, апперкоту…

Я встал уходить.

– Погодите, может быть, чайку? – спросила хозяйка.

– А где вы пьете чай, в какой комнате? – поинтересовался я.

– Каждый пьет чай в той комнате, в какой захочет. На этот счет у нас тоже полная свобода выбора.

– По отдельности, что ли, пьете?

– Он в одной комнате, я в другой.

– Зачем?

– Тесновато, я же вам говорила. Со столом и стулом может поместиться только один человек в одной комнате.

– А как же мы все втроем одновременно будем пить чай?

– В кухне. Поэтому я и сомневаюсь, стоит ли кухню перегораживать или не стоит. С одной стороны, Митрофану будет удобно, с другой стороны, мы не сможем втроем с соседом выпить чай. Но можно каждому пить чай в отдельной комнате, согласитесь, что шикарно.

– Да, но… каждому пить чай в отдельной комнате скучновато… невозможно побеседовать…

– Почему невозможно? Через перегородку слышно почти точно так же. Говорите себе через перегородку, а мы вам через ту же самую перегородку будем отвечать.

– А если я в третьей комнате, значит, я через две перегородки должен разговаривать?

– Для этого я и убежал, оставил вас в той комнате, чтобы вы поняли, что слышимость прекрасная, и если бы перегородки не были обиты рубероидом, звукопроницаемость могла бы быть еще лучше.

– Но зачем же вы обивали рубероидом? Им кроют крыши.

– Только дураки им кроют крыши, – улыбнулся хозяин, – насчет рубероида я могу прочесть вам лекцию.

– Не надо, – испугался я.

– Рубероидом надо крыть стены. И знаете, почему?

– Не знаю, – сказал я, чуть не упав со стула.

– Во-первых, обои на них ложатся, как масло на хлеб, и потом, вы заметили деликатную пупырчатость?

– Где? Когда?

– Ну, когда мы с вами ходили по комнатам, вы ничего не заметили?

– А чего я должен был заметить?

– Пупырчатость.

– Этот ваш какаду…

– Да оставьте вы его. Пойдемте, покажу. Обои слегка пупырчаты. И это очень модно и оригинально.

– Верю! – сказал я так неестественно громко, что какаду решил, я собираюсь на него нападать, и вскочил на подоконник.

– Спрячьте вы мерзкую птицу, – сказал я уже в который раз. – Да… и потом… – Нить разговора оборвалась и снова вернулась в мою затуманенную башку. – Если беседовать через перегородку и не видеть собеседника, не кажется ли вам…

– Обедняет беседу, вы хотите сказать? Откройте двери, господи! Частенько мы с мужем сидим друг против друга и пьем чай у раскрытых дверей. Прекрасно себя чувствуем. Можете проверить: мы надеемся, что вам наш метод чаепития понравится и вы назовете его оригинальным…

– Давай пить пиво, – сказал кот.

– А вы хотите пива? – спросила хозяйка.

Я сразу оживился. Кот начал мне нравиться. Да, только пива, одного только пива хотелось мне, а не чая.

– Мужу запретили, – сказала хозяйка, – пока еще не выяснено, может быть, это дело не какаду.

– Какое дело?

– Врачи ведь тоже не боги, вы прекрасно знаете, так вот, они подразумевают у моего мужа в области солнечного сплетения нарыв от пива.

Опять бред. Или они не хотят меня пивом угощать, чтобы у меня тоже не было нарывов? Неужели таким оригинальным способом они уклоняются от угощения? Можно всего ожидать.

– Так что какаду тут вовсе ни при чем, – закончила хозяйка.

– Понятно, – сказал я.

Намек, решил я. Ну и ну! Да так оно и было, может быть. А может, нет. Вклинился кот.

– Быстрей давай пива, – сказал он.

Хозяйка сказала:

– Можете пить с котом.

– Давай выпьем, – сказал кот.

С котом так с котом.

Сели в кухне, пока ее не перегородили.

– Кстати, вы не можете нам кошку достать? – сказала хозяйка. – Может быть, найдется где-нибудь симпатичная кошечка для нашего Митрофана?

– Да такому коту откуда я могу достать соответственную кошку, вы смеетесь!

– Да любую кошку, господи, чтобы пивом не увлекался.

– Хватит болтать, старая рухлядь, – сказал кот, – давай пива, а кошку я себе достану, если будет надо.

– Мерзавец! – вдруг выпалила хозяйка. Я даже сразу не понял, к кому относится. Кто мерзавец?! Я подскочил на стуле, и хозяйка заметила: – Муж меня так не оскорбляет, как этот мерзавец.

К коту у меня уже появилась твердая симпатия. Мы нашли с ним общее. Пиво сблизило нас, и я встал на котовскую защиту. И кот почувствовал.

– Скажи этой рухляди, – сказал он, – пусть тащит пиво и помалкивает.

– Да принеси ты пиво, наконец, – сказал хозяин.

– Действительно, принесите пива, – сказал я, – и мы с Митрофаном выпьем с удовольствием.

– И рыбу там, пожалуйста, не зажимай! – хихикнул кот.

– Вы видите, вы видите, как он разговаривает. – Она опять хотела его обозвать, но вовремя остановилась, потому что кот, к моему удивлению, брякнул:

– Тащи, а то худо будет.

– Тащите, тащите, – осмелел я.

Из громадного холодильника хозяева вытащили кишку, и хозяин стал дуть в нее. Подставили ведро. Полилось в ведро пиво из кишки. Кот замурлыкал.

– У нас договоренность с пивным ларьком. Мы платим вперед. Провели трубу через сад в наш холодильник, и все дела.

«Вот это, пожалуй, самое оригинальное», – подумал я.

– Сам кот боится открывать холодильник, – сказал хозяин, – оттуда веет холодом, а он терпеть его не может.

По первой кружке мы с котом выпили сразу.

Я поинтересовался:

– Только что кот пригрозил, что вам может быть худо. А что он может конкретно вам сделать худого?

– Он? Все может, – сказала хозяйка.

Кот выпил вторую кружку, вытер усы и отчетливо предупредил:

– Я могу уйти к соседям и наговорить на вас такое, что вы света белого невзвидите.

– Знаем, знаем, – согласились хозяева.

На четвертой кружке мы стали друг друга похлопывать.

– А ты говоришь, – сказал кот. – Все бывает…