Онлайн книга «Дебют магии»
|
— У вас тут такие коты деловые, — с ноткой восхищения в голосе сказал «не местный», возобновив шаг. — Не только коты, но и чщайки, — жуя уже следующую конфету, отозвалась девушка. А самодовольного вида животное продолжило свой путь, которой лежал не только через те улицы, что были на виду, но и через потайные ходы, которые были известны только этому рыжику. Он обогнул несколько шумных дорожек, избежав встречи с нежелательными людьми и животными, и вскоре оказался на Малиновой Улице. Кот шел, виляя пушистым хвостом и, задумавшись о чем-то своем, врезался в натянутую ленту. Он тут же встрепенулся, осмотрелся и, когда понял, что что-то здесь не то и что-то здесь не так, ринулся в сторону. Совершенно неожиданно абсолютно рыжий кот споткнулся о золотистый ботинок и недовольно зашипел. — А ну, катись от сюда! — ответил ботинок. По крайней мере, так выглядело с точки обзора кота, а вот с другой точки обзора… Место убийство было оцеплено полосатыми лентами. Около этих лент толпился народ, пытаясь заглянуть чуть-чуть дальше, внутрь магазинчика Муса Беззе, где и произошло происшествие. Эдрик Блестящий (ботинок с точки обзора кота) зашел за ленты и направился внутрь, ворча что-то себе под нос. Толпа попятилась назад, пропуская своего кумира вперед. Жандарм толкнул дверь, и дверной колокольчик беззаботно зазвенел, словно не зная о случившемся. Внутри здания несколько человек, что прибыли сюда еще до установки ленты, стояли около безжизненного тела хозяина магазина. Он лежал в луже крови, которая прекрасно сочеталась с леденцами в одном из комодов. В груди Муса была дыра, проделанная явно каким-то острым предметом. Эдрик растолкал любопытных. — Ну и что тут стряслось, м? — «м» прозвучало особо басисто. — Нашли мертвым его… Зашли за конфетами — а тут… Жандарм оперся о свое копье, нагнулся поближе и стал глазами изучать тело. — Все понятно, — заключил Эдрик, решив дедуктивную задачку у себя в голове. Или, сделав вид, что решил, — выносите тело от сюда! — Что, мы? — Ну не мне же этим заниматься! Оно же в крови! — А убийца? — А что убийца? — Эдрик выпрямился и развернулся в сторону выхода. — Улик, конечно, никаких, но я постараюсь! Я же блестящий! Жандарм вышел на улицу, и броня его засияла. Толпа зашумела, посыпались вопросы, на которые Эдрик давал ответы, а иногда и не давал. — Кто убийца? — Что там стряслось? — Может, он сам себя пырнул?! А немного вдали от этой толпы, но специально не слишком отделяясь от нее, стоял вездесущий Денвер в своем фиолетовом фраке, и записывал все, что считал необходимым. — Что за день! — думал он. — Убийство, и теперь уже не одно, а два вакантных места на Малиновой Улице! Что же поместить на главную… Заметив, что Леденцовое Копье собирается покинуть место убийства, главный редактор резко метнулся в сторону Жандарма, держа в голове пару вопросов. — Господин Эдрик, не могли бы вы… — Прости, Денвер, прости! — немного раздраженно, но в то же время с сожалением в голосе ответил Жандарм. — Ты меня знаешь, в газете твоей я светиться люблю. Но вот только не сейчас, я то-ро-плюсь… Золотой ботинок (с точки обзора кота) или же золотой муравей (с точки обзора чайки) спешно зашагал вперед, оставив главного редактора «Сплетника Златногорска» без очередной колонки текста в грядущем выпуске. — Ну ничего, — вздохнул Денвер, пряча блокнот в карман. — Новостей и так хватит. Он ухмыльнулся и, резко сняв с себя шляпу, юркнул под ленты. Последняя конфета из букета с хрустом исчезла во рту Лолли, когда двое вышли на Малиновую Улицу. — Ого, вот это мы удачно забрели! — Ромио взмахнул рукой. — Ну, не то, чтобы забрели, а скорее я намеренно шла сюда… — Так ты… у тебя все это время был маршрут в голове?! — Ну да. А ты что, меня за дуру держал? — лицо Лолли стало похоже на камень. Очень рассерженный камень. — Да нет, просто я не… — язык романтика заплетался от удивления. — Могла бы сказать, что сюда хочешь! — А толку? Как будто бы ты знал дорогу. — Ну, я был здесь недавно! Вон у того магазина вдалеке, который оцеплен лентой! — молодой человек указал рукой на магазин покойного Муса Беззе. — Стоп, а почему он оцеплен лентой? Ромио схватил Лолли за руку и, не слушая ее возмущений, побежал к магазину. — Ты вообще умеешь по сторонам смотреть?! — дулась девушка. — Какого черта ты бежишь так быстро?! Посмотри, какие прекрасные здания вокруг… Молодой человек резко остановился, и Лолли сделала то же самое. — Да что тут вообще происходит… — прошептал Ромио, пытаясь заглянуть вглубь толпы. — Как что, — обратился к «не местному» мужчина из толпы, — Муса Беззе убили! — Но я же был тут… так недавно… И он был живой… — Значит вы — последний, кто видел хозяина этого магазинчика? Не считая, конечно, убийцы? — в дверном проеме раздался голос Денвера, и главный редактор вновь юркнул под ленты, но на этот раз целью его было оказаться поближе с Ромио. — А, это вы! — «не местный» улыбнулся. — Снова хотите предложить экскурсию? — Нет, в рабочее время я этим не занимаюсь. Но если бы вы дали мне интервью для газеты, то был бы признателен! — Давай не будем тратить время на политесы, — нахмурила брови Лолли, впиваясь глазами в главного редактора. — С каких пор такая, как ты, — он подошел ближе к Лолли и перешел на полушепот, — говоришь со мной на ты, а? Фиолетовый подол его фрака зашевелился, и он попытался дотронутся до, как сказали бы моряки, кормы девушки. Та вовремя остановила его руку. — Даже не думай… — Так ты, господин Денвер, работаешь в газете? — Именно так! Главный редактор — Денвер, — человек в фиолетовом фраке демонстративно снял шляпу и слегка поклонился. — Скорее сорока, разносящая сплетни — Денвер, — сострила девушка. Главный редактор вновь повторил движение рукой, и на этот раз работница Борделя не успела его остановить. Благо, Денвер не был дураком, и коснулся лишь ее ляжки. — Эээм, я бы попросил, — нахмурился романтик, не совсем понимая, что происходит. Но фраза «я бы попросил» обычно помогала. — Я бы тоже попросил, очень попросил бы вас сказать пару слов! — Денвер, кончай, а? — вновь пырнула словами Лолли. — Ты ведь знаешь, кто его убил. И я знаю. И они. Девушка обвела взглядом толпу. Денвер поднял одну руку вверх и сделал лак ладонью, значащий «замолчи». — Публика требует хлеба и зрелищ, и, боюсь, тебе этого не понять. |