Онлайн книга «Дамир. Любой ценой»
|
У меня случается истерика. Да, оказывается, так иногда бывает. Ты долго чего-то ждёшь. В предвкушении боишься, а когда оно происходит, то платину прорывает. Эмоции накрывают с головой, и ты становишься неуправляемым, чокнутым, психопатом. – Динка, – он смиренно терпит череду ударов, а затем, когда я выбиваюсь из сил, перехватывает мои руки. Крепко сжимает и сгребает в охапку дрожащее тело. – Всё хорошо. Всё пройдёт. Ты услышала меня – это самое главное. Я скулю, как раненая собака. Зарываюсь лицом в вороте мужской рубашки и просто вою, кусая губы до крови. Внутри слишком много боли. Она съедает всю меня. Теряю грань реальности. Прошлое. Настоящее. Ничего нет. Сейчас есть только я и он – мужчина, который дал жизнь нашему сыну, но отобрал мою! Время против нас. Не изменить. Не исправить. Не повторить и не скрыть... Обнимает. Сжимает крепко-крепко. Не отпускает, а я не вырываюсь. Это выше меня. Выше моих сил, человеческих возможностей. Дина сломалась. Механизм испорчен. Болтики, винтики – разлетелось всё. Как теперь починить? Как собрать себя по крупицам? В его объятиях я трепещу будто маленькая птичка, угодившая в клетку. Сердце колотится быстро-быстро. Меня несёт в прошлое. Скорость слишком высокая. Как не разбиться? – Я ненавижу тебя, – срывается с моих губ. – Знаю. – Пожалуйста, не ломай мне жизнь. Опять. – Не буду, – соглашается. Запускает ладонь в мои волосы на затылке и пропускает между пальцев длинные локоны. – Динка, мне тоже очень хуёво. Правда. Продолжаю глотать слёзы, понимая, что после такого плача распухнет нос, лицо покроется красными пятнами, макияж испортится и я перестану быть прежней Диной. – Как ты живёшь? Как Санька? – на имени сына у него дрожит голос. – Вы счастливы, а? Никто не обижает? – Нет, – качаю головой. – Я не хотел, чтобы всё закончилось вот так... – Не надо. Не вспоминай. Я отстраняюсь. Дамир ослабляет тиски пальцев, но разжимать кольцо рук не спешит. Так и стоим, замерев в дурацкой позе. Смотрим друг на друга. Молчим. «Я люблю тебя», – говорит его взгляд. «Забудь», – отвечаю без слов. «Не получится», – ухмыляется. «Дурак», – вымученно улыбаюсь. В сумке звонит телефон. Я даже не сразу соображаю, что звонит он настойчиво и не один раз. – Отвечай, – Дамир кивает на телефон, а я смотрю на экран и понимаю, что сейчас не в состоянии говорить с мужем. Я приказываю себе не творить глупостей. Заставляю саму себя взять в руки, сделать глубокий вдох и успокоиться. Это всего лишь нервы. Чертовые заскоки в моей психики. Я же не такая. Не дура. Не истеричка. А перед ним разрыдалась, набросилась с кулаками. Слетела с катушек. – Я пойду, – отстраняюсь от Дамира. Поворачиваюсь к нему спиной, тянусь к дверной ручке. Оборачиваюсь, – нам лучше держаться друг от друга подальше. Он качает головой. Не согласен? Да и пофиг! Если думает, что каждый раз сможет выводить меня на подобные эмоции, то глубоко заблуждается. Просто я давно не плакала, давно не видела его... Я ухожу, оставив Дамира на балконе одного. Ноги ватные, сердце бешеное, душа разбитая. Уже не плачу, но в груди по-прежнему болит. На балконе было достаточно темно. Шагаева я толком не видела. Так... силуэт, ухмылку, знакомый профиль. Но я чувствовала, слышала голос и дышала его запахом. Чтоб он всё провалилось! Не хочу этих мурашек, дрожащих рук и подгибающихся коленей. Я бреду по коридору и мысленно молюсь богу, чтобы сейчас мне никто не встретился, особенно – Давид. Если он увидит меня в подобном состоянии, то сразу всё поймёт. А что последует потом – даже не хочу представлять. Нет. Не увидит. Захожу в уборную и захлопываю за собой дверь за замок. Подхожу к раковине. Открываю кран и умываюсь холодной водой. Поднимаю голову вверх, всматриваясь в своё зеркальное отражение. Вокруг глаз черные следы от туши, нос распух, лицо покрылось красными пятнами. Сглатываю противный ком, вздыхаю. Ну вот и всё... Моей спокойной и привычной жизни пришёл конец. Думала ли я, что когда-нибудь мы снова встретимся? Конечно! Каждый день представляла, как при неожиданной встрече покажу своё равнодушие, а потом широко улыбнусь и скажу: «Простите, а мы знакомы?». Но не смогла. Меня порвало на лоскутки, вывело из равновесия его присутствие, а когда он до меня дотронулся – свихнулась окончательно. Я провожу в уборной не меньше десяти минут прежде, чем решаюсь покинуть своё временное убежище. На лице ни грамма косметики, зато исчезли красные пятна, а нос стал привычной формы. Заметит ли муж, что со мной что-то не так? Не знаю, но очень хочется верить, что нет. В конце концов мне могло стать плохо – съела не то, выпила лишнее. Обойдется, наверное. Я выхожу из уборной и утыкаюсь в мужскую грудь. Возможно, в сию секунду я растеклась бы лужицей у этой пары шикарных туфель из черной кожи, но заботливые руки мужа вовремя обнимают за талию. Давид немного отстраняется. Отводит в сторону волосы, пристально смотрит. Я не могу спокойно дышать, не могу поднять лицо вверх и сделать вид, что всё хорошо. – Что случилось, ангелочек? – его голос тревожный, а дыхание громкое. – Тебе плохо? Пожимаю плечами. Закусываю губу и, шмыгнув носом, льну к широкой груди. Зарываюсь лицом в его офигенно пахнущую рубашку и приказываю себе стереть из памяти запах другого мужика – чужого мужа, не моего! – Поехали домой, – произношу уставшим голосом. – Хорошо. Только попрощаемся с моим отцом и сестрой, ладно? Киваю головой, будто он может видеть. Не важно. Сейчас я – не я. Мне нужно немного времени, чтобы успокоиться и заштопать в сердце старые раны, которые неожиданно «закровоточили» этим вечером. – Дин, ты плачешь? – Нет. Просто в глаза попало мыло, когда умывалась. Щиплет. – Что? Умывалась? – Съела что-то не то и меня вырвало. Давид отстраняется. Обхватывает моё лицо ладонями, гладит пальцами впадинки на щеках, улыбается. – Проблема только в этом? – тон игривый, вопрос неоднозначный. – Только. Я не беременная, – сразу заявляю, чтобы муж не рисовал себе каких-либо мультиков. Он вздыхает. Становится грустным, будто секунду назад ему сообщили вселенскую трагедию. |