Книга Пропал чародей [ = Пока чародея не было дома ], страница 9 – Кристофер Сташеф

Пак медленно расплылся в улыбке.

— Не знаю, не знаю. Старому дубу очень идет такое украшение.

Эльф только запыхтел от ярости. Он был меньше Пака, не больше фута ростом — или в длину, если учитывать его теперешнее положение, и обеими руками цеплялся за зеленую остроконечную шляпу, чтобы та не свалилась с головы. Его камзол тоже был зеленым, с полами на манер ласточкина хвоста, и короткие штанишки до колен — тоже. На шее повязан шафрановый платок, на ногах — белые чулки, а туфли — туфли были черными, с блестящими пряжками. Эльф носил коричневую бороду, раздваивавшуюся на конце, и мрачное выражение на лице.

— Ну, конечно! — фыркнул он. — Чего еще мне было ожидать от Пака?

— А! — вскричал Пак в притворном удивлении. — Так ты меня знаешь?

— И кто же еще из Волшебного Народца не знает этого пустозвона, этого лодыря, этого шута? Уж, конечно, каждый усердный работник слышал про этого бездельника, который только и знает, что проводить время в баловстве и утехах!

Грегори наморщил лоб.

— Но ведь Волшебный Народец не работает — только гномы, которые копают шахты, и карлики, которые занимаются ремеслом... А ты и не тот, и не другой.

— А ты посмотри на его одежду! — эльф в остроконечной шляпе ткнул в Пака. — Посмотри на его обувь! Ты что, думаешь, что Робин Добрый Малый сам себе такое пошил?

Корделия захлопала в ладоши:

— Я знаю, я знаю! Ты тот, кто шьет туфельки феям!

Эльф стащил с головы шляпу, прижал ее к животу и наклонил голову.

— И никто иной, милая девочка!

— А почему ты одет в зеленое и шафран?

— Почему, почему? Потому что он ирландец, — ответил Пак с ехидной улыбкой. — Однако Волшебный Народец Эрина стрижет свои бороды коротко и не носит усов. Почему же ты отрастил такую бороду?

— И почему она раздвоена? — добавил Магнус.

— А потому, что в свое время мои предки прибыли сюда из Святой Земли.

— Из Иудеи? — спросил Грегори с округлившимися глазами. Эльф кивнул.

— Так значит, ты... — начала Корделия.

— Лепрекоэн, — эльф снова наклонил голову. — Перед вами стоит Келли Мак-Гольдбагель, всегда к вашим услугам.

— Точнее сказать, перед нами висит, — Пак покосился на серебряную цепочку. — Как ты дошел до жизни такой, эльф?

Келли побагровел.

— Это дело рук сассенаха, хозяина здешних земель, этого гнусного мужлана! И наверняка не обошлось без Ольстерской ведьмы. Откуда еще ему знать, что лишь серебряная цепочка может удержать лепрекоэна?

— И ты не освободишься, пока он не выкопает твой заветный горшочек с золотом? — догадался Пак.

— О гнусный вор! Он бандит с большой дороги, который не слушает и слова из того, что говорит эльф!

— Или наоборот, чересчур прислушивается, — фыркнул Пак. — Я, например, слышал, что твои братья славятся в Волшебном Королевстве тем, что соблюдая букву уговора, дух уговора не чтят!

— Уговоры! — взвыл Келли — Клятвы, вырванные под пытками, под страхом заточения! Как может связывать такая клятва?

— Как серебряная цепочка, — заметил Магнус. — Может быть, вас снять с ветки, прежде чем разговаривать дальше?

— И чем скорее, тем грандиознее будет моя благодарность! — Келли так отчаянно затряс головой, что снова начал медленно вращаться. — Ой, вэй! Сними меня, славный мальчик, сними, умоляю!

Магнус всплыл к ветке и стал отвязывать цепочку.

— Эй! Осторожнее! Аккуратней! — Келли пожевал бороду. — Осторожнее развязывай, во мне весу побольше, чем вы думаете!

— Не волнуйтесь, я поддержу вас, — успокоила Корделия.

— Кто, ты? Ты мне еще будешь рассказывать, девочка! В тебе нет и... Ого-го!

Магнус дернул последний узел и цепочка соскочила с ветки. Келли к криком ужаса провалился вниз — но не больше, чем на дюйм.

— Что! Как! Но?.. Ого! Да я плыву?

— Вниз, к земле, — заметила Корделия. — Мне нужно было чуточку времени, чтобы уравновесить ваш вес.

— Ох! Ну и штучки вы со мной играете! — проворчал Келли. — Между прочим, могли бы и предупредить... хотя... впрочем... Да. Вы таки предупредили.

Корделия радостно кивнула головой.

— Ну, теперь вы мне верите?

— Угу, — Келли воззрился на нее из-под мохнатых бровей, медленно переворачиваясь и принимая вертикальное положение. Его ноги поболтались в воздухе и коснулись земли.

— Может быть, ты все-таки скажешь мне, как ты смогла... Ох. Ты же ведьма, так?

— И тоже к вашим услугам, — ответила Корделия. — И поверьте, мне приходилось поднимать груз и потяжелее вас.

— Я верю, — пробормотал эльф. Затем он заметил за ее спиной белую голову и серебряный рог и разинул рот.

— О! А это что за дивный зверь?

— Это единорог!

Келли ехидно покосился на девочку.

— А то бы я не догадался. Да, конечно, это он! — он снова посмотрел на единорога. — Сколько же лет прошло, как я последний раз видел такого? Сотни лет!

— Две сотни? — влез Грегори, но Келли, кажется, его не услышал.

Он подошел к единорогу, протянул руку, сначала осторожно потрогал его за ногу, потом потыкал худым пальцем.

— Самый настоящий! А? Волшебный!

Единорог опустил голову, позволив Келли погладить себя по носу.

— Да сохранят вас все духи леса и реки! — провозгласил эльф. Потом он обернулся к Корделии. — А как это волшебное созданье идет за вами следом?

— Он пришел, чтобы позвать на помощь, — объяснила Корделия. — Он нашел дракона, и ему нужны были товарищи, чтобы сразиться с чудищем.

— Сразиться? И вы... — голос эльфа неожиданно дал дрозда. Он откашлялся, потом посмотрел на Пака, потом снова на детей.

— И что же, я так понимаю, что вы сделали это? Победили дракона, я имею в виду? Да?

— Да. Но это потребовало всех наших сил.

— Ах, всех ваших сил? — тут Келли отвернулся, недоверчиво качая головой, бормоча про себя:

— Дети! Грудные младенцы! И дракона? Совсем малые дети!

А затем, как ураган, бросился на Пака, тыча в него указательным пальцем:

— Ах ты, подлый плут! Сассенахский боров! Прихвостень ториев! И ты позволил совсем еще младенцам встать стеной против ужаснейшего из чудовищ?

— Я бы не позволил, да они сами настояли, чтобы освободить тебя, — глаза Пака сузились. — Или ты и в самом деле думаешь, что я допущу, чтобы моим воспитанникам причинили вред?

— Думаю? Да я это утверждаю! О паршивый сын торговца кониной, какой злой дух толкнул тебя подвергнуть этих слабых, несчастных детей такой опасности?