Онлайн книга «Реальные ублюдки»
|
– Ободряющая речь, – сказала Блажка. – Но у Ублюдков уже есть опыт со странными полукровками, которые появляются откуда ни возьмись. И у которых тоже язык подвешен. И тех, кто помыкают своими приспешниками, делая вид, что они в опасности, тогда как это просто такая манера вершить свои дела. Ваша история ничего не меняет. – Тогда делайте, что должны, – сказала Аламра. Медленным, грациозным движением она обошла стоявшую в защитной позе Дачу и опустилась на колени. – Я не служу тому, кого вы назвали. А если бы служила, то не боялась бы джинна в образе дибы. А я боюсь. Поэтому я умру здесь, сразу и быстро, и, поскольку вы не примете меня, свободной от чьих угодно приказов. Дача тяжело сглотнула комок в горле и опустилась на колени рядом с ней. Лицо трикратки было скрыто за волосами, но и она преклонилась на пыльную землю. – Довольно этого дерьма, – сказала Блажка. – Поднимайтесь все, нахрен. Никто не двинулся с места. – Я сказала, поднимайтесь, нахрен, соплячки! Глухие, жердины, со шрамами – это не значит, что я должна повторять! Встать! Дача поняла первой и вскочила. На распухших губах у нее расцветала улыбка. Инкус поднялась следом, спружинив слева от полуорка. Затем наконец – Аламра, все так же глядя в землю. Блажка подманила Петро и Абрила. – Устройте их в казарме для сопляков. – Да, вождь. – Петро дал женщинам знак идти за ним. Абрил выбежал перед Инкус, чтобы пойти спиной вперед. – Повезло тебе, что не слышишь. Большинство ребят храпят. Я Абрил. Помогу тебе занять нижнюю полку. Или, может, верхнюю, если над Уйдалом. Он храпит громче всех. В таком случае даже если ты сломаешь койку и упадешь, то раздавишь его, и нам всем станет легче спать… как только уснем после падения… Блажка ухватила Аламру за руку, когда та проходила мимо, притянула к себе и прошипела: – Поймаю тебя, если будешь трахаться с парнями за услуги или послабления, – вернешься в пустоши, и неважно, будут там демоны-псы или нет. Поняла? – Поняла. – Надо отвечать: «Да, вождь». – Да, вождь. Отпустив ее, Блажка подавила нарастающий кашель. Мед встал рядом. – Я на минуту подумал, ты всех троих убьешь. Крутой прием, вождь. – Никакой не прием. Я бы и убила, но… – Нутро подсказало, что не надо. Блажка кивнула. – Они либо говорят правду, либо чертовски хорошо фиглярят. Надо, наверное, попросить Лодыря оценить их выступление. – А ему ты уже, значит, доверяешь? Он попытался это скрыть, но Блажка уловила в его голосе упрек. Это заставило ее задуматься. – Доверю ли я ему свою жизнь? Нет. Этого достойны только посвященные братья. Но я не думаю, что он желает нам зла. Он не появился с набухшим стручком на наше копыто. Думаю, такое будет вызывать у меня подозрения до самой смерти. Мед медленно кивнул, соглашаясь. По тому, как его взгляд дрогнул и сжался рот, было видно: он что-то замалчивает. – Что? – Ну… – Мед провел рукой по своему эльфийскому гребню. – Он появился с набухшим стручком не на копыто. Блажка пожалела, что подстегнула его, и заставила его пожалеть, что подстегнула, одним своим взглядом. – У меня опять непреодолимое желание всадить в кого-нибудь стрелу. Мед начал пятиться в сторону. – Пойду-ка лучше соберу ребят. – Что-то ты очень умный стал, нахрен. Ублюдки собрались в заброшенной лавке бондаря – там же, где когда-то проголосовали за то, чтобы сделать Блажку вождем. С тех пор это место стало у них новым залом собраний. Мед сидел за старым бондарским верстаком, Хорек с Облезлым Змеем – по бокам от него. Дуболом взгромоздил свое грузное тело на стопку досок за ними. Колпак стоял на своем обычном месте, прислонившись к стене возле недоколоченных гробов. Никто не говорил ни слова. Не было больше той привычной веселости и подколов, с которых собрания копыта начинались даже в самые трудные времена. Блажка обычно проводила их стоя, но сейчас позволила себе перенести тяжесть прошлой ночи и этого дня на край старой бочки и, пробежав рукой по туго заплетенным локонам, развязать кожаный ремешок, что удерживал их вместе. Затем раздраженно стряхнула с волос пыль и посмотрела на Дуболома. – Как свинья? Дуболом вытащил из своего деревянного сиденья торчащий гвоздь и поднял перед собой. Блажка ухмыльнулась. – Сильно. Молодец. Надеюсь, она выкарабкается. Кто-нибудь помнит, как Щерба ее звал? После непродолжительной паузы раздался тонкий голос Колпака: – Сиротка. Блажка увидела, как у Хорька просияли глаза и приподнялись уголки рта. – Не надо, – отрезала она, как только он набрал воздуха, чтобы пошутить. Хорек щелкнул зубами. – Хорошо, – сказал Мед, протяжно выдохнув. – Теперь мы знаем, почему сейчас голодаем. Эти… гиены вычистили наш удел. Сначала перебили всю дичь, а сейчас перехватили нашу повозку. – Ты же не считаешь так на самом деле, – сказал Облезлый Змей. – Ни одна стая не может вести себя так продуманно. Змей пытался убедить в этом сам себя, искал другие объяснения. Но он видел то же, что видели остальные: тварей, от которых не оставалось трупов. Тварей, загнавших матерых ездоков в непроходимую местность, чтобы забить там, куда редко доходят патрули. – Штукарь может. Все уставились на Блажку. На ее лице, должно быть, застыла такая уверенность, что никто не решился ей возразить. И она действительно была уверена в своем мнении. Она просто чуяла этого пузатого тюрбана в открывшейся им чертовщине. – Тогда, – медленно проговорил Мед, – это означает, что Шакал его не нашел. – Или, наоборот, нашел, – добавил Колпак. – Так… – вступил Хорек, – если Штукарь снова в Уделье, это значит, что Шакал… – Я не знаю, – оборвала его Блажка, постаравшись, чтобы слова не прозвучали слишком резко, но ей не удалось. – Я знаю только, что первые месяцы мы как-то держались. Потом кончилось вино, деревья погрызли вредители, а теперь, когда мы ослабли от голода, появляются хихикающие демоны, и от всего этого несет жирным тирканианским тюрбаном! И подскочив, Блажка пнула бочку, стоявшую позади нее, и пробила клепку. Наступила тишина. Затем Мед прочистил горло. – Нам нужно сообщить в Шквал бивней. Блажка об этом уже подумала. – Я пошлю птицу. – Мы уверены, что она долетит? Если Штукарь пытается нас отрезать, он не пропустит… |