Книга Напарник чародея [ = Спутник чародея ], страница 49 – Кристофер Сташеф

На обратном пути он спросил:

— Существует какие-то особые причины, почему ты этого захотел?

— Да, Род. Я хотел, чтобы дух несчастного или несчастной наконец обрел покой.

Род нахмурился.

— Но ты ведь не считаешь, что дух может явиться к нам ночью?

— Я не стал бы объявлять невозможным что либо на Грамарии, — медленно ответил Фесс.

Род прошел по мосту, осторожно перешагивая через провалившиеся доски, пересек двор и вошел в крепость.

Его ожидал приятный сюрприз. Он не мог поверить, что перед ним тот же самый зал. Нигде ни следа грязи, и Грегори как раз заканчивал сметать последнюю паутину в левом верхнем углу. Он висел в воздухе у самого потолка. Аккуратно свернутые спальные мешки лежали на грудах свежих сосновых веток, а Корделия расставляла чашки и тарелки на скатерти для пикников. Магнус, Джефри и Грегори наносили к очагу кучу дров. А их мать стояла у большого очага и пробовала что-то из котелка. Лицо ее разрумянилось от пламени. Она недовольно наморщила нос, закрыла котелок крышкой и снова сунула его в огонь.

— Поразительно! И все это всего за два часа? — но Род тут же сам ответил на свой вопрос. — Нет, конечно, что это со мной? В такой ситуации как раз хорошо пользоваться волшебством, верно?

— О, нет, папа. — возразил Грегори, широко раскрыв глаза. — Мы не хотели будить обитающего здесь духа.

— Но как же тогда вы это сделали?

— Хорошей тяжелой работой, — чуть резковато ответила Гвен, — хотя готова признаться, что быстрей было просто подумать об этом мусоре и заставить его вылететь в окна. Но оставалось еще подмести и вымыть полы, и твои дети хорошо поработали.

— Как и их мама, я уверен, — Род подошел и сел у огня. — Ты заставляешь меня чувствовать, что я не выполнил свою долю.

Гвен содрогнулась.

— Нет. Я думаю, то, что ты сделал, никто из нас не захотел бы делать. Но если понадобилось бы, я пошла бы с тобой.

— Тебе не стоило на это смотреть, — ответил Род, — и мне было достаточно общества Фесса.

— Само собой, — Корделия подняла голову. — У него большой опыт в разгадывании сюрпризов подобных замков.

— Не в том смысле, в каком ты думаешь, Корделия, — отозвался Фесс. — Однако, как управляющий строительными роботами, которые создавали последовательно все части замка д'Армандов, я приобрел опыт в сооружении и починке замков.

— Еще бы! Только подумать, что заставлял тебя делать виконт Рутвен! Но почему у него были такие странные манеры?

Фесс промолчал. Пришлось объяснять Роду.

— Это называется инбридинг, Корделия, или кровосмешение. И так как подобное обвинение можно рассматривать как оскорбление рода, Фесс вынужден промолчать.

— Даже если я задам ему прямой вопрос?

— Да. Он просто отошлет тебя ко мне. Считай, что ты уже спросила, — он повернулся к Фессу. — Объясни им, что такое инбридинг.

Фесс испустил белый шум — свой аналог вздоха.

— Он происходит, когда близкие родственники порождают общего ребенка, Корделия.

— Ты говоришь о законе, по которому двоюродные братья и сестры не могут вступать в брак?

— Да. Не стоит это делать и троюродным. О, не пойми меня превратно. Такие браки иногда случаются и не обязательно приводят к плохим результатам. Но если двоюродные братья и сестры вступают в брак в течение трех-четырех поколений, скорее всего возникнут проблемы.

Корделия спросила:

— О каких проблемах ты говоришь?

— Все, о чем ты можешь подумать, Корделия.

Краем глаза Род видел, что Грегори слушает, широко раскрыв глаза.

— Всевозможные врожденные недостатки и пороки развития. Некоторые обнаруживаются только гораздо позже, но возможно все: от отсутствия конечностей или больного сердца до слабой способности к выздоровлению, так называемое увеличение иммунного дефицита. Такой ребенок может быть абсолютно нормальным во всех отношениях, но если он сломает ногу, она никогда не срастется и не будет расти вместе с ним.

— Как ужасно!

— Но проблемы, о которых мы говорим в связи с вашим предком, это проблемы мышления.

Корделия подняла голову, она начала понимать. С ослепительной улыбкой повернулась к Фессу.

— Такие, как поведение грубияна?

— Ну, и это тоже, — согласился Фесс, — хотя в случае с Рутвеном, боюсь, скорее всего очевидны другие последствия инбридинга.

— Он говорит об ослаблении интеллекта, — объяснил Род. — Не всегда это бывает, но когда проявляется, это очень плохо.

Заговорил Магнус:

— Значит ли это, что потомки наследуют все эти пороки?

— О, вы-то, наши дети, в безопасности — благодаря маме.

— Да, ради этого я и вышла за тебя замуж.

— Ну, конечно, с твоей стороны тоже бывали случаи кровосмешения, — добавил Род, взглянув на свое семейство — собрание эсперов, — но у тебя хватило здравого смысла выйти замуж за меня. Я хочу сказать, что ты выпечена из другого генетического теста, нежели я.

— Ты хорошо сформулировал.

— Спасибо. Конечно, твой замес гораздо богаче: вас несколько тысяч. А добрые граждане Максимы все происходят от немногих общих предков и старательно заключали взаимные браки в течение пятисот лет.

— В таком случае у них у всех должны были проявляться последствия инбридинга, — заявила Корделия.

— Действительно, даже если это проявлялось в отдельных случаях уродства. Или не отдельных, когда речь идет о моих соотечественницах, — Род кашлянул в кулак.

— Но ведь это не относится ко всем д'Армандам?

— К счастью, полностью проявилось только в случае с Рутвеном, — согласился Фесс. — Но его сыновья, как я уже говорил, были в целом нормальны и развивали свои художественные наклонности. Хотя должен признать, что у них был не очень высокий уровень интеллекта,

— Это не так уж важно, — Род покачал головой. — Главное — моральные качества. Не всем дано быть гениями, — он увидел, каким задумчивым стал взгляд Грегори, и понял, что слова его попали в цель.

— А их дети? — подталкивала Корделия.

— Они были благородными во всех смыслах этого слова, Корделия, — безапелляционно сказал Фесс, — и больше всех других ваших предков заслужили этот почетный титул. Среди ваших предков есть очень умные, есть и простоватые, но большинство просто нормальные. Ваш дед, например, был настоящим джентльменом и просто очень хорошим человеком, умным и чувствительным, к тому же был очень ответственным и глубоко любил жену и детей. Служить ему было для меня честью.

— Он и правда был таким совершенством? — Джефри казался удивленным.

— Да.