Онлайн книга «Напарник чародея [ = Спутник чародея ]»
|
Потом лицо графа исказилось от гнева. — Нет, ты не смеешь смеяться надо мной. Все мои люди, нападайте! Или хотите быть изгнанными? Смех стих, словно отрезанный, призраки в ужасе начали переглядываться. Все знали, что их ожидает в случае неповиновения. — Вперед! — крикнул граф, и все начали с мрачными лицами приближаться к Гэллоугласам. — Помните, они могут только испугать вас, — сказал Род детям. — Каждый берет на себя десяток и делает их нестрашными. — Как этого? — спросил Джефри, и призрак сэра Боркаса поскользнулся и упал. — Да, примерно так. Держитесь! Сэр Дилиндаг извлек меч и обнаружил вместо него маргаритку. Пехотинец взмахнул алебардой, но она продолжала вертеться, таща его за собой по кругу и он завопил от страха. — Хорошая мысль, — заметил Род, и еще одна алебарда завертелась, потом медленно поднялась, как ротор вертолета, и воин выпустил ее из рук, а потом упал, завывая от ужаса. Фесс гневно заржал, встал на дыбы и обрушился на приближающихся рыцарей. Это оказалось ошибкой: такое поведение противника было им понятно. Рыцари с криками набросились на Фесса, в несколько секунд окружили его и стали оттеснять в угол, размахивая мечами и боевыми топорами. — Ну вы, бездельники, прочь от моей лошади! — закричал Род, видя такую угрозу старому другу, и начал пробиваться сквозь схватку. Он добрался вовремя, чтобы увидеть, как Фесс застыл, колени его подогнулись, голова опустилась и повисла. — Приступ, — застонал Род. — Слишком много противников, слишком быстро нужно было принимать решения. — Кого подстрелил эльф? — послышался дрожащий голос. — Лошадь, — ответил баритон. — Но кто стрелял? — Никто из нас, — заметил фальцет, и Род отступил, не веря своим глазам: множество маленьких призраков карабкалось по стенам, возникало в воздухе, прозрачных и многоцветных, не более фута ростом. — Мама, — ахнула Корделия, — это призраки эльфов! — Но как это возможно? — удивилась Гвен. — У эльфов нет души. — Это сделал он, госпожа! — дама-эльф указала на Магнуса. — Он воззвал к памяти тех из нас, кто жил здесь когда-то. — Но кто мог убить тебя и всех остальных из Волшебного Народца? — завопил Грегори. — Эльфы бессмертны! — Нет, если нас пронзит холодное железо, а жестокий граф и его люди охотились на нас и убивали кинжалами! — Прекрасная была забава, — со свирепой улыбкой рявкнул Фокскорт. — И будет повторена еще раз, если вы не уберетесь отсюда! — Уберемся, — усмехнулась эльфская дама, — но на этот раз забавляться будем мы! Для чего, ребята, используем графа? — Для считалки! — отозвалось несколько голосов. — Можно пересчитать его кости. И в темноте появился скелет, он глупо улыбался, сохраняя каким-то образом сходство с графом Фокскортом. — Как вы смеете! — закричал граф, бледнея от гнева. — Теперь ты не сможешь нас убить, подлый граф, — назидательно сказал старший эльф, злорадно улыбаясь, — потому что все мы уже мертвы. Чем ты защитишься от нас, Волшебного Народца? Послышался смех, и в темноте возникло кольцо из смеющихся эльфских рожиц, в колпачках с колокольчиками. Эльфы кружили хоровод и пестрели разноцветной одеждой. Аудитория же состояла из шутов и клоунов. Фокскорт не мог устоять на ногах: пол под ним качался. Один раз он буквально перевернулся через голову, а Сола все смеялась и смеялась, прижав руку ко рту, по щекам ее катились слезы. А позади придворные лихорадочно отмахивались мечами, у которых вырастали крылья и цыплячьи головы. Головы тут же начинали негодующе пищать. Рыцарям все время приходилось поддерживать бронированные штаны, которые непрерывно спадали, а пехотинцы скользили на раздавленных фруктах, перезрелых персиках и сливах, которые бросали им под ноги шуты. Зал дрожал от смеха. — Что болит, милорд? — спросил кто-то. — Поди приступ подагры обуял? — Спокойной ночи, дурной рыцарь! — кричал другой. — Если не можешь держаться на ногах, ложись в постель! — Но он и там не удержится! — ответил третий голос. А четвертый крикнул: — Почему ты упал, сэр Боркас? Подражаешь своему господину? — Да он барахтается! — Нет, барахтается рыба! — Да, у него отросли плавники и хвост! — Кто уронил графа? — послышался новый голос. Ему ответили: — Граф упал сам! — Нет, вот он встает! — Да из него считалка не получится! — Значит, можно не обращать на него внимание? Побледнев от унижения и ярости, граф отступил к рядам своих приближенных. — Нет, — сказала Гвен, — нельзя уходить, пока веселье еще не кончилось! Толпа придворных отступила, а ухмыляющиеся, кричащие шуты надвинулись, со смехом снова окружили графа. — Будьте вы все прокляты! — закричал он в отчаянии, но аудитория только рассмеялась, и кто-то воскликнул: — Брат, он хочет наклониться? — Нет, встать! — Но если согнется, он никогда не разогнется снова! — Да он не вставал с детства! — Нет, с самого рождения! — Что, разве он родился? — Да, родился во славе! Посмотрите на его благородную осанку! И, конечно, граф снова поскользнулся и шлепнулся на зад. — Прочь! — крикнул граф. — Убирайтесь, чудовища! — Он что, говорит о себе? — Не показать ли ему подлинную сущность его души? — Нет! — в панике заверещал граф. — Оставьте меня в покое! Убирайтесь отсюда! — Куда, куда? — Куд-куда, куд-куда! — Откуда здесь куры? — У меня не только куры, но и петухи! — У меня тоже. А зачем они нам? — Чтобы снести яйца! — А яйца нам зачем? — Сейчас увидишь! В воздухе промелькнуло яйцо, ударилось о голову графа и желтое с белым потекло по дряблым щекам. Он в отчаянии взвыл и обратился в бегство, но бежать смог только на месте. — Есть только одно направление, в котором ты можешь двигаться, — жестко сказала Гвен. — Куда угодно! Везде лучше, чем с этими негодяями! — Везде? Тогда уйди в ноль! — Надо его уменьшить! — Да. Посмотрим, как он это выдержит. И призрак начал уменьшаться, он продолжал кричать на бегу, но оставался на одном и том же месте на возвышении, становясь все меньше и меньше, а толпа мучителей преследовала его, они тоже уменьшались, пока все не исчезли. |