Книга Неприкаянные, страница 52 – Юлия Бузакина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поднимаюсь на лифте и вижу, что дверь квартиры уже приоткрыта. В проходе стоит заспанный Демид в помятой майке и трико.

— Ты что здесь делаешь, Тась? — удивленно смотрит на меня он.

— А ты? — нервно сжимаю сумочку я.

— Да так, в гости пришел и решил на ночь остаться.

— Вот и я решила на ночь вернуться…

Я прохожу мимо него и в прихожей вижу Иру. В шелковом халатике и с растрепавшимися со сна волосами.

— А я все думала, когда ж ты сбежишь от них, — насмешливо посматривает на меня сестра. — Ты продержалась довольно долго.

— Не смешно… — бурчу я. И чувствую, как глаза заполняют слезы.

— Эй, ты чего, Тась? Ты только не плачь… — пугается Демид.

— Я никогда не думала, что быть матерью так трудно…

Все. Потоки горьких слез льются по щекам, и я уже не в силах их остановить.

— Я… я считала, что люблю Андрея… а получается, что не люблю… потому что я так больше не могу…

— Конечно, ты не можешь. Ты же добровольно взяла на себя такую непосильную ношу, сестренка… Чужой ребенок с проблемами в развитии и родную мать способен довести до истерики. А неподготовленную морально девчонку, у которой инстинкт материнства отсутствует, и подавно.

Ира качает головой.

— Идем на кухню, приготовим чай, раз ты всех разбудила.

Из спальни выходит мама.

— Тася, что случилось? — пугается она.

— Я сбежала от Андрея…

Демид усаживает меня за стол и сует бумажные салфетки.

— Почему? Он тебя обидел?

— Нет… я не справилась с собой.

— Дем, достань кружки и пирожные, — командует Ира.

— Я смотрю, Дем тут неплохо устроился? — всхлипывая, бормочу я.

Ира подходит ко мне, садится рядом и берет за руки.

— Тася, мы снова сошлись. У нас будет ребенок.

— Ребенок?

Кажется, слово «ребенок» сейчас способно вызвать во мне только бурное отрицание.

— Да, — радостно кивает Демид и ставит передо мной коробку с любимыми пирожными Иры из дешевой кондитерской.

— И давно вы его ждете?

— Выяснили на прошлой неделе.

Ира улыбается. Я вдруг подмечаю, что она изменилась. Ушла куда-то эта ее природная грубость и, кажется, она светится изнутри.

— Поздравляю… надеюсь, ты будешь лучшей матерью, чем я…

Я снова растираю по щекам слезы. Ничего не могу с собой поделать. Они льются из глаз против воли.

— Тася… — Ира шумно втягивает в себя воздух и сжимает мою руку. — Быть приемной матерью — это совсем не то, что быть родной. Это не значит, что ты плохая мама. Ты просто была не готова к тому, что на тебя свалится проблемный ребенок. Я уверена, что твой Афинский в таком же смятении, как и ты. Вряд ли ему намного легче. Скорее, сложнее. Потому что на его плечах больше ответственности, да еще и груз вины перед сестрой давит на грудь.

— Я всех предала, Ира… предала Юрия Семеновича, Андрея… они думали, что из меня получится достойная мать, а я… я просто убежала из дома посреди ночи. Разве нормальный человек так бы поступил?

— Ты никого не предала. Ну, скажи, ты обещала кому-то, что будешь мамой ребенку, который свалился всем, как снег на голову?

— Нет. Мне и в голову не могло прийти, что он выберет меня своей мамой… С самого начала опекунство собирались оформить на себя родители Андрея.

— Послушай, тебе надо немного передохнуть. Побыть наедине с собой, понимаешь? Только так ты услышишь, чего хочет твое сердце. Никто не в праве заставить тебя стать матерью чужому ребенку.

— Да, наверное…

Еще один звонок в дверь заставляет нас вздрогнуть.

— Сегодня ночь посещений? — удивленно идет открывать Демид.

Ира разливает в кружки чай. Демида долго нет. Видимо, пришел Андрей, и они беседуют на лестничной клетке.

Мужчины обсуждают ту же самую тему, что мы. Я вдруг догадываюсь, что Андрею тоже не с кем поговорить о том, что он чувствует. Теперь, когда моя истерика закончилась, я ощущаю стыд за свой срыв.

— Тась, пей чай, — гладит меня по руке мама. — Все будет хорошо, вот увидишь.

Зря она пытается меня поддержать. Потому что от слов поддержки к горлу снова подкатывается ком, и я боюсь, что не справлюсь.

Через пятнадцать минут мужчины появляются на кухне.

— Привет! — жизнерадостно улыбается Ира.

— Добрый вечер, — произносит Андрей.

В его глазах нет осуждения или упрека. В них плещется тревога и страх.

— Извини… — уткнувшись в кружку, бормочу я.

— Это ты меня извини…

— Садись рядом с Тасей, Андрюша, — поднимается со своего места мама. — Я пойду, прилягу. Слишком много впечатлений для моей нервной системы.

Мама уходит. Андрей садится рядом и берет меня за руку.

— Ребенок, он же не виноват, что у него родители погибли… — садится напротив нас Демид. — Он один остался, понимаете? Был отец, а теперь вокруг него чужие люди, чужой дом. И первые дни самые сложные. Не будет резких изменений, можете не надеяться. За десять, двадцать дней ничего не изменится. Но если вы будете выполнять рекомендации врачей и постоянно с ним заниматься, через полгода, возможно, увидите какой-то результат. И здесь романтики не будет никакой. Здесь только трудиться надо. Мне жаль, Тася, что ты оказалась в такой сложной ситуации. Правда, жаль. Но здесь — либо ты берешь на себя обязательства и идешь до конца, или отказываешься и живешь спокойно.

— У меня есть знакомый специалист. Детский невролог, — вступает в разговор Ира. — Раз уж на вас свалился ребенок, нельзя его бросать.

Я смотрю на расплывающиеся капли чая на дне кружки. Демид и моя сестра правы. Никто не виноват в том, что мы с Андреем бросились искать Эрика. Эрик нашелся, и теперь только мы можем помочь ему справиться с проблемами.

— Да, чувствую, романтики в наших отношениях уже действительно не будет, — вздыхаю я.