Книга Есть только ты, страница 47 – Ульяна Гром

- Прикройся, мистер Совершенство!

Моя фраза ещё звучала в воздухе, а на встречу нам уже бежал слуга с большим шелковым халатом и с уютными домашними тапочками. Вот это сервис!

- Пойдем, сокровище моё. Отдохнёшь, поспишь, а завтра покажу свои владения, - он покровительственно приобнял за плечи и повел в сторону входа. - Глядишь и передумаешь бегать от замужества. От моей жены, да упокоит ее душу Великий Темный Атор, остался идеальный порядок и прекрасная организация хозяйства. У меня замечательный дом, семейное гнездышко.

- Прости, если лезу не в свое дело, а что случилось с твоей женой?

- С которой? А-а-а-а, с последней? Так плохо себя вела, очень плохо. Пришлось ее съесть. Буквально в прошлую каладу, ты совсем чуть-чуть опоздала для знакомства с ней. Мариель бы тебе понравилась. И на вкус тоже. 

От последних слов меня начало подташнивать. Если все сказанное - правда, то у меня большие, очень большие, просто гигантские проблемы, размером примерно с одного огромного красно-черного дракона. Вот это я попала. Ведь, что я знаю по сути об этом наглом звероящере? Сумасшедший, отчаянный, бесстрашный, имеет четырех сыновей и одну съеденную жену. А может и не одну?

Единственная надежда, что Дариус не держал бы в друзьях каннибала. 

- А твоя жена тоже была драконицей? - стала я аккуратно прощупывать почву.

- Это всё, что тебя сейчас интересует? Да, она была очень красивой драконицей. Наследницей белого клана драконов. 

- А сколько всего у тебя было жен?

- Дай-ка подумать... Пятнадцать, кажется но могу и ошибаться. 

- Всех съел?

- Зачем всех?! Только самых непослушных.

- А людей ты тоже ешь?

- Ты пытаешься выяснить сожру я тебя ночью или нет?

И пристально изучая мое позеленевшее лицо в дворцовом холле при свете ярких свечей, отрицательно покачал головой и успокоил:

- Не сожру, спи спокойно, моя сладкая конфетка. Потерплю до завтрашнего ужина, - и глаза такие серьезные, с вертикальным зрачком и светло-зеленой радужкой, смотрят испытывающе и изучающе, заглядывая в самую душу.

Жуть жуткая...

- Эй, ты кто, жуткая рептилия! И куда дел весельчака и моего приятеля, Саймона? - пыталась я изо всех сил разрядить нервную обстановку. Как-то тревожно вдруг стало. Понятно, что думать надо было раньше, но когда меня это останавливало от безрассудных поступков.

- Эва, мне две тысячи лет, знаешь, как скучно жить такое бесчисленное множество однообразных и скучных веков, лет, дней,часов? 

- Даже не представляю! Как? - может, если ему заговорить зубы, он забудет, что хотел мною поужинать?

- Порой от тоски хочется выть и лезть на стену, как последнему блохастому оборотню. 

- И ты развлекаешься тем, что лакомишься наивными гостьями или тем, что пугаешь их своими жуткими брехливыми байками?

- Как знать, моя жемчужина, как знать... А сейчас быстро спать! Твоя комната уже готова, беги-беги!

И только я повернулась, чтобы следовать за слугой, как под сводами высокого потолка холла разнесся жалобный и надрывный плач младенца.

- Ты ещё и младенцев ешь? - в ужасе округлила глаза.

- Конечно, на завтрак. Не люблю тяжёлую пищу, - мрачно и пряча от меня взгляд, неохотно пробурчал дракон.

- Саймон, ты ведь знаешь, что я от тебя не отстану? - уперла руки в боки и сверлила требовательным взглядом, пока он не сдался.

- Это моя новорожденная дочь.

Мы стояли в сонной тишине спящего замка и прислушивались к душераздирающему плачу младенца, который и не думал стихать. 

- А это нормально, что она так долго плачет и ее никто не успокаивает? - сердце разрывалось от ее горьких рыданий. 

- Почем мне знать! Ей всего пару недель. Няньки должны хорошо следить за ее самочувствием и здоровьем. 

- А ты? А ее мать?

- Эва, иди уже спать. Давай завтра, а? - с надеждой и очень устало посмотрел на меня дракон. Но видя мой скептический и решительный настрой, сдался. - Ладно, пойдем посмотрим, что там такое.

Мы быстро поднялись по широкой лестнице на второй этаж, прошли пару дверей и остановились у третьей. Новоявленный, молодой папаша беззвучно толкнул дверь и нам открылась пренеприятнейшая картина: довольно молодая женщина, очень красивая надо сказать, стояла над детской люлькой, держа в руках крошечный сверток и нещадно его трясла в своих руках, зло приговаривая:

- Ах, ты ж, гадкая девчонка! Сколько можно орать? Заткнешься ты сегодня или нет? Дай же мне спокойно поспать. Может, ты и голодная, конечно, но ничего потерпишь до утра. И пеленки я тебе менять не собираюсь, обойдешься! Твоя мамаша, удосужилась сдохнуть при родах, а этот идиот - твой папаша, думает, что раз я твоя родная тетка, то просто обязана тебя обожать и растить. Да, дай мне только замуж за него выйти и вылетишь из родового гнезда, как пробка от яблочного сидра. Да, не ори, перебудишь всех! Сейчас дам тебе настойку покрепче, спать будешь еще пару дней, точно. 

Она резко бросила разнесчастную малышку в кроватку, мы даже среагировать не успели, и потянулась к своему переднику. Но тут дракон ее опередил и одним резким движением схватив женщину за шею, приподнял над полом и прорычал:

- Даю тебе пять минут, успеешь сбежать - будешь жить. Не успеешь - пеняй на себя. Время пошло, - и отшвырнул насмерть перепуганную неумелую интриганку от себя. 

Женщина упала на пол, встала на четвереньки и быстро начала пятиться к двери. На выходе она неуклюже поднялась и пустилась бежать, громко стуча каблуками. Надеюсь, она медленно бегает и дракон успеет ее настичь, не дав избежать заслуженного наказания. Мне так жалко стало эту крошечную, беззащитную малышку, которая за свою короткую жизнь уже успела повидать и смерть матери, и безразличие отца, и жестокость родной тетки. Я осторожно подошла к ажурной золотой люлечке, в которой рыдал младенец, очень бережно взяла на руки и стала тихонько покачивать, напевая колыбельную, нежно обнимая и прижимая к себе. Сердце словно сдавило стальным обручем, от переполняющей щемящей нежности и необъяснимой тоски, я не могла сделать ни вдох ни выдох. Пока не услышала тихое у себя за спиной:

- Дыши, Эва, дыши...

Саймон приобнял меня за талию, положил голову мне на плечо и смотрел на свою дочку с тоской и болью.

- Она родилась недоношенной, а ее мать умерла при родах. Мариель, к сожалению, не удалось спасти. 

- Я так и знала, что ты не мог ее съесть, - всхлипнула я от переизбытка эмоций и по моим щекам потекли слезы. 

- Эва, не надо не плачь. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Только не плачь, я теряюсь в такие моменты...

- Саймон, ты прожил две тысячи лет и до сих пор не научился правильно реагировать на женские слезы?