Книга Сорок истин, страница 96 – Ана Ховская

Людей вокруг не было, как и других машин. Ворота открылись. Они въехали во двор. Место красивое: альпийская горка с ручьем и беседкой, елочки, чистые дорожки и большой двухэтажный дом из белого кирпича с высокими темными окнами-арками, совсем не похожий на ресторан.

Когда Барховский открыл дверцу, Ульяна выглянула и, не спеша выходить, настороженным взглядом окинула дом и широкую кованую дверь, над которой не значилось имени заведения.

— И где мы? — чувствуя подвох и уже начиная смиряться с этим, спросила она.

— Не узнаешь? — вскинул брови Кирилл.

Ульяна озадаченно покачала головой, вышла из машины и отошла от нее на несколько шагов.

«Все равно я тебя обхитрил. Не с тем связалась, недотрога», — с какой-то мальчишеской радостью ухмыльнулся Кирилл и открыл дверь дома.

— Не будем мерзнуть, пойдем?

Она оглянулась на дорожку от крыльца и вспомнила, что уже шла по ней, а вернее, бежала. Картинки в памяти смутные, смазанные, но она точно здесь была. Только тогда дорожки были припорошены снегом, а сейчас просто мокрые.

Набрав воздуха в легкие, Ульяна пристально посмотрела на мужчину и смиренно произнесла:

— Да вы бесчестный мерзавец.

— Все честно: здесь вкусно кормят и нигде не значится, что это отель, — лукаво улыбнулся тот.

И снова от его улыбки Ульяне захотелось бежать без оглядки.

Барховский сделал шаг навстречу и коснулся ее локтя, а она сразу отстранилась и усмехнулась:

— Надеюсь, в пост вы и воздержание практикуете?

— Я не Святой Кирилл, — коварно прищурился тот.

«Угу, а я Порочная Ульяна! — заныло внутри у нее. — Господи, только бы он держался подальше!»

Исаева хмуро смотрела на дверь и не решалась войти. Тогда Кирилл протянул руку и, подтолкнув ее за спину, прошептал на ухо:

— Откуда вдруг столько робости?

Ульяна со вздохом закатила глаза и прошла внутрь.

В прошлый раз дом показался ей ледяным замком: много стекла, много белого цвета, строгие линии, минимализм, хайтек — не слишком уютно. Но как она могла узнать дом Барховского, если приехала сюда в полусознательном состоянии, а убегала с похмелья и стремительно.

Однако и сейчас дом выглядел холодным. Внутри действительно было много светлых тонов: пол и стены цвета слоновой кости, много декора оттенка венге, который органично делил пространство на зоны, устраняя эффект плоскости, зеленые островки в углах — натуральные цветы с подсветкой, кое-где висели картины и та самая необычная лестница из оргстекла, огороженная от просторной гостиной затененным под венге стеклом.

Идеальные формы, идеальный порядок и безумно дорогостоящие материалы оказали угнетающее впечатление. Казалось, что здесь и чихнуть нельзя, и шага лишнего сделать, чтобы не нарушить дозволенные границы.

Настороженно замерев взглядом на огромном плоском экране на стене напротив длинного дивана буквой «Г», Ульяна ощутила себя в западне, скованной и чужой. Она не принадлежала этому миру и никогда не стремилась приблизиться к нему. Мир людей имущих не был гостеприимным и кардинально отличался от ее — уютного, теплого, с живыми красками. А ее роль во всей этой игре была понятна с самого начала. Главным было не упасть в своих глазах.

«Почему нельзя получать кайф от жизни без всех этих ограничений и зависимости в довесок? — с каким-то досадным сожалением вздохнула она. — Почему все не может быть просто в моей голове? Он меня заводит, я с ним сплю… И никаких лишних мыслей… Только ведь знаю себя: он меня на дно утянет, а сам поплывет навстречу солнцу… Эх, Улей, как же ты оказалась в этой карусели?»

Услышав легкое шуршание, Ульяна вздрогнула и оглянулась: Барховский с загадочной полуулыбкой водил пальцем по ее пуховику на плече.

— Тебе не холодно?

А потом он опустил руки на ее талию и подтолкнул вперед.

Его непринужденное поведение показалось таким естественным, искренним. «Хотите обидеть… Нисколько…»— крутилось в голове Ульяны.

Стянув шарф с шеи и опустив язычок молнии пуховика вниз, она посмотрела на свои ботинки. «Ну что ж, раз сама вошла к зверю в клетку, нечего разыгрывать жертву. Самоуничижение еще никому не помогало. Ты знала, что так будет. Просто держи лицо, как и всегда».

— И тапочки мне предложат? — спокойно ответила она.

— И тапочки, — кивнул Кирилл, забрал ее одежду и открыл дверь слева от лестницы. — Проходи, здесь можно сполоснуть руки, а тут, — и он обратился к арке напротив, — выбрать тапочки.

— Надеюсь, мы не одни в этом огромном доме? — стараясь выглядеть уверенно, повернулась Ульяна.

— Это опасение или пожелание? — спросил тот, не сводя с нее хитрых глаз.

— Это предупреждение, — ровно выговорила она, прошла в комнату и закрыла за собой дверь.

«Ну все, хватит трусить! — прижавшись к стене и разминая шею от долгого напряжения, подумала Ульяна. — Ничего он тебе не сделает. В конце концов, все в твоих руках… Ну сорок лет же уже почти, а трясешься, как девственница».

Но внутри было неспокойно. Она ужасно боялась остаться с Барховским наедине. Боялась не его — себя. И все думала, в какой момент он успел пробраться в ее жизнь и нарушить налаженный порядок.

Вытирая руки, Ульяна услышала, какой-то грохот за дверью, а потом короткий визг и тихий мужской смех.

Осторожно выглянув из санузла, она увидела сидящего на полу Барховского в обнимку с Беллой. Тот целовал дочь в висок и заглядывал в лицо.

— Все? Не болит?

Столько неподдельной заботы было в этом простом жесте и теплоты в голосе тирана, что Ульяна забыла, как дышать, будто и ее окутало пушистым одеялом.

— Не болит, — смеясь, отмахнулась Белла и, поднимаясь, неожиданно поймала взгляд Ульяны. — Улей?! А ты откуда взялась?!

Кирилл поднялся вместе с дочерью и, выпрямившись, внимательно следил за лицами обеих. Белла явно была рада гостье, а недотрога — смущена и напряжена.

— Привет, Бельчонок! — с неловкостью улыбнулась Ульяна и вышла в холл. «Ну вот и приехали! А где ей еще быть, как не дома?»

«Хм, Бельчонок?»— подчеркнул Кирилл, и ему так понравилось это непринужденное прозвище из уст недотроги, что он мягко улыбнулся и взлохматил макушку дочери.

Белла смущенно фыркнула, отклоняясь от руки отца, потерла ушибленное бедро и, шутливо сердито уперев руки в бока, прищурилась:

— Так вот кто не дал нам встретиться?

Только теперь Ульяна заметила, насколько были похожи отец и дочь: тот же разрез глаз, те же упрямые губы и улыбка.

— Ну от этого зануды нам не избавиться, — хихикнула девушка.

— Белла, — предупредительным тоном перебил Кирилл, — узнай у Нины Павловны, готов ли обед?