Онлайн книга «Девушка в зеркале»
|
Все накидываются на меня. Обнимают, хватают за руки, гладят по спине. Теряю дар речи. Теряю ясность мысли. Надо бы украдкой скользить взглядом по бейджикам, прислушиваться к именам. Но не могу. – Где мой ребенок? Это вызывает новую волну криков. Все пятятся назад, бормоча извинения. – Ладно, пока оставим тебя в покое, – обещают мне. Медсестра ведет меня дальше. Эстер замечаю моментально. Она лежит в инкубаторе, подсоединенная к путанице трубок и кабелей. Такая милая, беззащитная и безошибочно моя. – Прости меня, малышка, – шепчу я. Нина поблизости, постукивает пальцами по тачскрину. Приветствует меня печальной улыбкой. – Сатурация у ребеночка пошла вверх, – говорит она. Что это значит? Это явно важная новость, только вот хорошая или плохая? – Хм-м, – неопределенно мычу я, настроив тон на оба варианта. – Кислород девяносто восемь, пульс около ста двадцати. – Хм-м… Она берет меня за руку. – К вечеру снимем ее с ИВЛ. – Нет! – кричу я. – Пожалуйста! Разве нельзя что-нибудь еще сделать? Молчание. Нина таращится на меня. – Саммер, сейчас едва ли подходящее время для шуточек. Больше и слова не произнесу. Не имею ни малейшего понятия, что происходит. Почему они снимают мою дочь с этой самой ИВЛ? Она вот-вот умрет? Или ее выписывают? Мне просто надо знать. – Пожалуйста, объясни мне все, как будто я не медсестра, – прошу я. – Почему ты хочешь снять ее с этой штуки? Не хочу, чтобы меня раскрыли. Не хочу в тюрьму. Но я больше не могу. Я больше не могу быть Саммер. * * * Больничный персонал терпелив. Консультант по вскармливанию демонстрирует мне, как пользоваться ручным молокоотсосом. Педиатр подробно рассказывает о состоянии Эстер. Ей просто нужно подрасти; через неделю-другую ее выпишут. Все с ней будет хорошо. Медсестра вечерней смены, которая, похоже, меня не знает, усаживает меня в глубокое кресло рядом с инкубатором и пристраивает Эстер, обернутую в детское одеяльце, у меня на груди. Всякие мониторы по-прежнему подсоединены к ее тельцу, но я все равно чувствую, как ее мягкая кожа прижимается к моей. – Это как у кенгуру, – объясняет медсестра. – Гораздо лучше, чем инкубатор. Физический контакт с вами позволяет ребенку расти. Требуется какое-то время, чтобы связаться с Адамом, но стоит мне это сделать, как он тут же сломя голову мчится обратно в больницу. Подслушиваю, как медсестра объясняет ему, что они хотят оставить меня тут на всю ночь. Она шепчет, но слышно достаточно хорошо. – Мы думаем, что ее память повредилась от стресса. Надо действовать осторожно. Даже после того, как вашу жену выпишут, вам придется каждый день привозить ее в больницу. Ей нужно все дни проводить тут с ребенком. Им надо время, чтобы привязаться друг к другу. Адам приходит и сидит со мной, поглядывая на заветный сверток у меня на груди озабоченными глазами. Кладет руку на спинку Эстер. Наша дочь словно в коконе между своими родителями, в тепле и безопасности. Посвящаю Адама в подробности о состоянии Эстер. Он рассыпается в извинениях, что не появился раньше, но я не позволяю ему винить себя. – Это я во всем виновата, – говорю я. – Я должна была сообразить, что ей нужен медицинский уход. – Просто не могу поверить, что у тебя был Колтон! – произносит Адам чуть позже. – Я обрыскал весь город, пытаясь его найти. – Почему ты так спешишь уладить денежные вопросы? – спрашиваю у него. Адам пожимает плечами. – Раннее появление Эстер на свет спутало множество наших планов. – Наших планов? – уточняю я. – В каком это смысле? – Моих и Аннабет. – С каких это пор у тебя общие планы с Аннабет? – С тех самых пор, как ты забеременела и как стала сама не своя после потери сестры. – И какого рода планы? – спрашиваю я. – Ну, завтра твой день рождения, а мы с тобой так до сих пор все не поговорили насчет поминальной службы по Айрис. Я запланировал один сюрприз, но теперь не уверен, что он тебе понравится или что он не пробудит плохих воспоминаний. Или что тебе вообще захочется что-то делать. – Просто расскажи. – Ладно, – говорит Адам. – Полагаю, теперь деваться некуда. Часть сюрприза заключалась в том, что на поминальной службе должен был появиться Бен, но не радуйся раньше времени, поскольку все сорвалось. Он опоздал на самолет, а теперь что-то стряслось у него в универе, и он не сможет приехать. А другая часть сюрприза – это то, что я намеревался сделать в то время, пока, как ты думала, я на работе, но теперь это сложно, поскольку мне нужно быть здесь, чтобы приглядывать за тобой. – Давай выкладывай, – повторяю я. – Терпеть не могу сюрпризов. – А я терпеть не могу хранить тайны, – говорит Адам. – Мне показалось, что сегодня утром ты почти догадалась. Дело в месте проведения поминальной службы. Он наклоняется ближе и гладит меня по волосам. – Мы доставили ее сюда почти вовремя. Она меньше чем в двух сотнях миль, в Кэрнсе [38]. Я мог бы перегнать ее сюда меньше чем за сутки. Дует свежий северо-восточный бриз… О чем это он толкует? Неужели о «Вирсавии»? Прикрываю глаза и вновь оказываюсь на воде. Ощущаю размеренный ритм волн под ногами. Вдыхаю запах океана, голубизны, соленых брызг. – Погоди! Так ты уже вернул ее, специально для меня? На мой день рождения? – Мой голос звучит достаточно громко, чтобы разбудить Эстер. Если б она не была такой хрупкой и уязвимой, не была так опутана всеми этими трубками, я бы вскочила и пустилась в пляс по комнате прямо с ней на руках. – Да. – Голос Адама полон теплоты. – Бо́льшую часть пути ее вел перегонный экипаж, обратно до Таиланда и через Индонезию, но они уже улетели домой. Я собирался пройти последний отрезок сам. Таков был мой блестящий план. Бен должен был отвезти тебя на кармайкловский мост, и тут ты и увидела бы, как я поднимаюсь вверх по реке! Но теперь Бена здесь нет, мы не успеваем перегнать сюда «Вирсавию» к твоему дню рождения, и вообще теперь никакой это не сюрприз. – Сделай это! – велю я. – Отправляйся прямо сейчас. Отправляйся сегодня. Они продержат меня в больнице всю ночь. Это твой единственный шанс! Как только мы с Эстер окажемся дома, ты будешь нужен мне каждую секунду. Когда новорожденная будет просыпаться по ночам, да и кому-то надо присматривать за Тарквином. Могут пройти целые месяцы, пока у нас руки до этого дойдут. |