Книга Последний вечер в Лондоне, страница 34 – Карен Уайт

Еще раз благодарю вас за радушный прием.

Искренне ваша

мисс Ева Харлоу».

Я подняла глаза и победно улыбнулась.

– Теперь у нас есть фамилия! Уверена, что Прешес в конце концов вспомнила бы ее, но приятно получить дополнительное подтверждение.

– Великолепно, – проговорила Арабелла и захлопала в ладоши. – Теперь наверняка найти ее будет гораздо легче.

Удивительно, но Колин улыбнулся ей в ответ.

– Молодец, Мэдисон.

– Ты что, только что похвалил меня?

– Не зазнавайся слишком сильно.

Складывая письмо и возвращая его в конверт, я даже не старалась скрыть улыбку. Я потянулась за следующим письмом, когда Арабелла хлопнула по столу рукой. Я подняла глаза – в другой руке она держала фотографию.

– Обалдеть. – Она, казалось, лишилась дара речи. Наконец, она произнесла: – Колин? Твой дед служил в Королевских ВВС?

– Нет, в сухопутных войсках. А что?

Она перевернула фотографию, чтобы посмотреть оборотную сторону, затем тряхнула головой. – Не знаю. Тут нет имени. Но кто-то написал на обороте: «Сладких снов, моя любовь».

Я встала за ее стулом и посмотрела на сделанный крупным планом снимок молодого человека в летной форме; меня охватило чувство дежавю. Изображение не было статичным, как большинство военных фотографий того времени. Уж точно не с такими кривыми улыбками и смеющимися глазами. Легкий намек на веснушки на переносице и высокие скулы. Наклон головы, словно он разговаривал с фотографом.

– Он…

– Красавчик, – произнесла Арабелла, повернувшись ко мне. – Ты это хотела сказать?

– Я пыталась подобрать более изящное слово. – Я улыбнулась, вспоминая, что говорила Сара Фрэнсис о мальчике, на которого она заглядывалась издалека в старших классах. – Я бы точно не стала выгонять его из постели за то, что он ест крекеры.

Арабелла деликатно фыркнула.

– Ну да, гораздо изящней получилось. – Она снова сосредоточилась на фотографии. – Он сногсшибательный, это точно. – Она наклонилась чуть ближе. – Разве что…

Нас осенило одновременно. Прежде чем я смогла закрыть ей рот, она выпалила:

– Он выглядит прямо как Колин! Или, скорее, Колин выглядит как он, поскольку этот джентльмен однозначно жил раньше. Но это просто поразительно. Вплоть до веснушек на носу и ямочки на подбородке.

Я увидела в ее глазах знакомый блеск и попыталась с помощью телепатии предостеречь ее, чтобы она не сказала того, что собиралась. Не сработало.

– А это означает, что ты считаешь Колина красавчиком!

– Я этого не говорила, Арабелла, – сообщила я, глядя куда угодно, только не на ее двоюродного брата. Дело было не в том, что я не находила Колина привлекательным. Нужно было быть слепой, чтобы не признавать его красоты. Я просто предпочитала оставаться на нейтральной территории, где никогда не возникало ни жгучей страсти, ни холодного безразличия. Мне не хотелось попадаться в ловушку отношений, потому что результат всегда один, как бы я ни хотела его поменять.

– Это может быть мой дед Дэвид, – сказал Колин. – Муж Софии. Бабушка всегда говорила, что я весь в него. Я никогда не встречался с ним, а на фотографиях, которые я видел, он был уже в возрасте, так что не знаю. – Он подошел и встал за мной, и я внезапно поняла, насколько он высок и сколько жара излучает его тело. Он протянул руку к фотографии. – Я щелкну фото и отправлю своим родителям, хотя и не уверен, что между нами есть сходство.

Встретившись взглядами с Арабеллой, я закатила глаза.

Наши телефоны зазвенели одновременно. Я звонок проигнорировала, но подруга поглядела на свой телефон.

– Это моя помощница Миа. У нас там небольшая чрезвычайная ситуация, так что мне нужно лететь.

– Не волнуйся, – сказала я. – Я закончу тут и сообщу тебе, если что-нибудь найду.

– И не забудь про собрание в редакции в три. Я хотела разобрать некоторые идеи, которые ты обсуждала с Адамом, директором музея. Он в восторге от этого совместного проекта, и я хочу убедиться, что мы все на одной волне.

– Мне тоже нужно бежать, – сказал Колин, отодвигаясь от стола. – Пойду выгуляю Джорджа и поеду.

Большой пес поднял голову, услышав свою кличку, и заулыбался. Я наконец-то заметила, что он и вправду напоминает принца Джорджа из-за больших глаз и выразительной формы бровей.

– Пойди с ними, Мэдди. Проветрись, – невинно улыбнулась Арабелла.

– У меня столько работы…

– Можешь присоединиться к нам, Мэдисон. Сегодня отличный денек. Мы с Джорджем можем показать тебе Риджентс-Парк.

Я не поняла, предложил ли он это из вежливости или просто хотел показать Арабелле, что может быть приветливым.

Мне стоило отказаться. Но день и вправду стоял прекрасный, а я все утро проработала в четырех стенах. Я сказала себе, что в любом случае пошла бы прогуляться. Присутствие рядом Колина ничего не значило.

Мы попрощались с Арабеллой и ушли вслед за нетерпеливо тянущим нас вперед Джорджем. Мой телефон еще раз зазвонил, когда мы спускались по лестнице, а потом снова – через пять минут, когда мы уже вошли в парк.

– Ты не будешь отвечать?

Я взглянула на телефон, вспомнив, как рассказывала Колину о своей матери. Откуда-то я знала, что он понимает больше, чем кто бы то ни было.

– Это тетя Кэсси – сестра моей матери. Она хочет, чтобы я приехала на Рождество на свадьбу сестры.

– А ты не хочешь?

Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но остановилась, и сама вдруг удивилась собственной нерешительности. Не то чтобы мне не хотелось ехать. Просто в жизни есть вещи, размышлять над которыми для меня слишком болезненно, и, следовательно, их легче просто избегать.

Вместо этого я сказала:

– Я не люблю зиму. Может пойти снег.

– Что, в Джорджии зимой много снега? – Колин посмотрел на меня с еле заметной улыбкой. Джордж заметил белку и, залаяв, потянул за собой Колина в попытке нагнать ее.

Я покачала головой.

– Нет. Вообще-то нет. – Я наблюдала, как белка бросилась в сторону детской площадки. На качелях в одиночестве сидел ребенок: он туго закручивал цепи, а затем, задрав ноги, бешено вращался с закинутой вверх головой. Я помнила это чувство из детства, до того как мне пришлось повзрослеть. Может, из-за этого я открыла рот и произнесла:

– Мама любила снег, но почти его не видела, если не считать нескольких снежинок. Она погибла в одну из редких в Джорджии сильных снежных бурь. Такое ощущение, что она ждала его, чтобы вычеркнуть из своего списка желаний и спокойно умереть.

Я не очень понимала, зачем рассказала это Колину. Я никогда ни с кем не делилась такими подробностями о гибели матери. Но в этом заключалось какое-то облегчение, словно ты рассказал кому-то свой ночной кошмар, и он внезапно стал не таким страшным. А еще сказалось сочувствие Колина, когда он узнал, что моя мать умерла, когда мне было четырнадцать. И он не старался исправить ситуацию. Потому что знал, понимал: ничто ее не исправит.