Книга Рыцарь Ртуть, страница 13 – Кристофер Сташеф

Джеффри, не отрываясь, смотрел на девушку, пока она, наконец, не перестала улыбаться, и только тогда продолжил:

— По крайней мере, не после столь кратковременного знакомства. Ты, я думаю, понимаешь, что наша с тобой первая встреча мало напомнила встречу друзей! Расскажи мне, как все случилось, чтобы я мог обдумать твои слова и решить, как быть дальше.

Она посмотрела на него так, будто хотела спросить о чем-то, но передумала и просто начала рассказывать:

Сейчас меня называют Ртутью, а тогда меня звали Джейн. Я родилась в семье оруженосца, в деревне Дангрей.

— Твой отец не был рыцарем, только оруженосцем?

— Да, но в этом не было позора, потому что он был простым крестьянином по происхождению.

Джеффри кивнул.

— Серф, которого лорд призвал на службу…

— Да, он служил холостяку рыцарю, сыну сэра Грейлинга, которому принадлежала деревня Дангрей и соседние фермы.

Сэра Данмора, сына сэра Грейлинга только посвятили в рыцари, и ему был нужен оруженосец.

— Но сам отец был так беден или так молод, что не мог сделать оруженосцем сына какого-нибудь молодого рыцаря, — прервал ее Джеффри.

— Я вижу, ты хорошо знаешь традиции рыцарства, так и было. Сэр Грейлинг приказал моему отцу, который тогда еще не стал им, следовать за сэром Данмором.

— Да уж, если бы у него были дети, лорд не сделал бы его оруженосцем. Скажи, а был ли тогда женат твой отец?

— Нет, но мать рассказывала, что они тогда только-только начали поглядывать друг на друга с восхищением. Молодой и не связанный никакими обязательствами отец с радостью отправился странствовать с сэром Данмором, помогая ему справляться с доспехами, полировать их после боя и носить за ним щит и меч.

— Значит, он отправился охотно?

— Даже с радостью. Какой же молодой человек откажется поглядеть на мир?

— В течение пяти лет мой отец странствовал с сэром Данмором, пока тот, наконец, благодаря турнирам не приобрел известность, славу и некоторое богатство.

— Значит, он был способным воином, — отметил Джеффри, — рыцари зарабатывали, захватывая оружие и доспехи тех, кого побеждали на турнирах.

— Да, хотя ему не раз требовалась помощь моего отца для того, чтобы выбраться из-под груды поверженных им противников, — с гордостью в голосе продолжила Ртуть. — Но оба они жаждали настоящих сражений.

— И настоящей славы с настоящей добычей, — добавил Джеффри.

— Именно так и было. Вскоре началась война баронов с королевой Екатериной, которую выиграл твой отец…

— Ну не он один, — поправил девушку Джеффри, хотя и понимал, что его отец исключительно ловко и удачно объединил самых неожиданных противников. Объединенными силами они и выступили против мятежников. Джеффри восхищался отцом. Внимательно изучив материалы о тех битвах, он понимал, насколько здорово организовал все отец. — Сэр Данмор был сыном лорда с юга и вассалом лорда Логайра, точнее, его сына, узурпировавшего власть отца. Я говорю об Ансельме, возглавившем восстание против короны. Скажи, как получилось, что сэр Данмор сражался на стороне королевы?

— Его отец, сэр Грейлинг, проявил благоразумие и послал сына сражаться на стороне королевы, чтобы семейство не пострадало вне зависимости от исхода сражения.

Джеффри согласился: обычная тактика.

— Твой Отец, естественно, сопровождал сэра Данмора.

— А впоследствии служил королеве еще пять лет. После, когда сэр Грейлинг умер, сэр Данмор вместе с моим отцом вернулись в Дангрей и обзавелись семьями. Сэр Данмор унаследовал имение отца, и у него появилась возможность сделать своим оруженосцем сына рыцаря. Отец вернулся на поле и понял, что он больше не серф, а скорее человек со средствами. Ему удалось сохранить все деньги, полученные от сэра Данмора, присовокупив к ним выкупные средства, полученные за захваченных им пленников. На них он купил у сэра Данмора несколько участков земли.

— Купил? Разве он не был вассалом сэра Данмора?

— Нет, он же не рыцарь, а оруженосец. Но главное ты понял… если бы он умер, не оставив наследников, то его земли вернулись бы к сэру Данмору или его наследникам.

Джеффри подивился горечи в голосе Ртути и подумал, что позже он обязательно выяснит причину.

— У него хватило денег и на свадьбу…

— Хотя мама это и отрицала, но папа всегда говорил, что женился на самой красивой девушке в деревне. — На миг ее лицо озарила нежная улыбка. — Он построил большой дом, для того чтобы наполнить его детскими голосами, я была средним ребенком из пяти и старшей из двух девочек, поэтому мне пришлось рано учиться стоять за себя. Мне не нравилось, когда меня отпихивали в сторону!

— А быть обиженной не позволял нрав?

— Да уж! — улыбнулась Ртуть.

— Но ведь вряд ли ты научилась фехтовать в драках с братьями?

— Нет, конечно, зато я получила сполна навыков в драках голыми руками.

Джеффри вспомнил свое детство.

— С маленькими всегда так, пока не вырастут.

— Отец не хотел, чтобы я рассчитывала на чью-нибудь милость, и учил меня фехтовать наравне с остальными детьми, не делая разницы между мальчиками и девочками. Он научил нас биться деревянными ножами и дубинками и стрелять из лука.

— Мать, видимо, не одобряла этих занятий…

— Конечно, и потому учила нас домашним делам, постоянно говоря о том, чтоб мы не забывали, что все-таки из крестьян.

Мальчики могут потребоваться лорду в качестве слуг или в другом.

— Например, в качестве оруженосцев… — негромко добавил Джеффри.

Ртуть кивнула.

— Отец всегда поддерживал мать, когда мальчики жаловались на то, что их заставляют заниматься женской работой. А отец рассказывал им о своих походах, так что вскоре они перестали ему жаловаться, чтоб избежать бесконечно повторяющихся лекций.

Джеффри сочувственно улыбнулся, он почувствовал родство с ребятами, даже не зная их.

— Не похоже на трудное детство…

— Конечно, — не возражала Ртуть, — шумное, сумбурное, но вряд ли трудное. Мы играли, сражались, но никогда не враждовали всерьез. Но потом детство кончилось.

Ее собственное детство закончилось с волшебным превращением девчонки с драными коленками в юную девушку необыкновенной красоты. Вмиг она расцвела, и на нее стали заглядываться.

— Мне нравилась моя жизнь, хотя, наверное, придворные дамы сочли бы ее скучной. Мне всегда казалось, что нет более благородной и святой цели для женщины, как быть матерью и женой. Чудо сотворения новой жизни.

— Ты права, — с уважением склонил голову Джеффри, похоже, тебе был назначен совсем иной путь, что же случилось?