Книга Нэнси Дрю и тайна лихой наездницы, страница 10 – Кэролайн Кин

– Речь о Пейтон, – заговорила я, решив держаться как можно осторожнее – так, на всякий случай. – Я беспокоюсь за нее.

– Да ну? – Дана перестала вертеть в руках стремена лошади и посмотрела мне прямо в лицо. – Занятно. Потому что я тоже беспокоюсь за Пейтон.

– Действительно? И почему же?

Дана сорвала с головы шлем и провела ладонью по коротко стриженным волосам.

– В последнее время Пейтон сама не своя. Боюсь, она теряет соревновательный дух.

– По-вашему, это из-за вчерашнего? Я хочу сказать, из-за того, что кто-то обвинил ее, будто она накачивает своих лошадей наркотиками.

Дана озадаченно моргнула:

– Вообще-то я про это почти забыла. Все началось задолго до вчерашнего дня. Месяц назад, может, больше. Впечатление такое, будто она по дороге что-то утратила.

– Что-то – это что?

Дана пожала плечами, в выражении ее лица мелькнуло нечто похожее на вчерашнее раздражение.

– Трудно объяснить. Могу сказать только, что по последним соревнованиям, кажется, будто она потеряла к ним интерес. – Мерин засучил ногами, и Дана повернулась к нему.

– Ясно. – Видно было, что ей не хочется продолжать этот разговор. – Но все-таки может ли быть так, что эта история с наркотиками – не первый случай, когда Пейтон стараются вывести из равновесия, распустить про нее слухи, словом? Может, были другие похожие случаи, о которых она вам просто не рассказывала?

– Наверное, могли. В конце концов, Пейтон еще подросток, а подростки бывают не так чтобы особо откровенны. – Дана посмотрела на меня и смутилась, словно слишком поздно вспомнила или заметила сколько лет мне самой. – Только не принимай на свой счет, пожалуйста.

– А я и не принимаю. Так вы не знаете, враги у Пейтон есть? Ну, не враги – соперники, которым хотелось бы вышибить ее из седла?

– Странно, что ты об этом спрашиваешь. – Дана помрачнела. – Да, такой славной трудолюбивой девочке, как Пейтон, удалось заполучить пару врагов.

У меня перехватило дыхание. Наконец-то хоть какой-то сдвиг! Любопытно, уж не Ленни Худ – один из тех врагов, кого имеет в виду Дана? Чем больше я думала о его вчерашних словах, тем более подозрительными они казались.

– И кто же?.. – начала я, но меня прервала резкая трель мобильника Даны. Она прижала его к уху:

– Дана.

Какое-то время она слушала, не говоря ни слова. Лицо ее посуровело. Закончив разговор с неведомым мне собеседником, она не стала томить меня:

– Ну вот, приехали: полночный только что провалил тест на наркотики!

– Что?! – воскликнула я. – Как это – провалил?

Дана положила мобильник в карман.

– А чего тут непонятного?! – рявкнула она. – Взяли на пробу мочу и нашли в ней запрещенное вещество. Если говорить точнее – теобромин.

– Теобромин? А что это такое?

– Нэнси, я не химик. Все, что мне известно, так это то, что его добавляют в шоколад, чай и, может, еще в какие-то похожие продукты.

Я озадаченно наморщила лоб:

– Не понимаю. Кому придет в голову давать лошади шоколад или чай? Зачем? Но даже если так, кому известно, что такая штука запрещена правилами?

Дана нахмурилась еще больше.

– Любому, кто выступает на соревнованиях высшей лиги, вот кому это должно быть известно. Скажем, Пейтон это точно известно. У одной ее знакомой из другой конюшни были крупные неприятности из-за того, что во время состязаний та напоила свою лошадь колой. Примерно то же самое сейчас происходит с Полночным.

Подумав о лошади, пьющей колу, я с трудом удержала улыбку. Но сейчас мне было не до смеха.

– А как проводят пробы? – осведомилась я. – То есть кто-то только что вывел Полночного из стойла и…

– Не только что. – Дана посмотрела на меня, как на самого глупого ученика на всем белом свете или, по крайней мере, на конных состязаниях. – Его отобрали для сдачи пробы еще несколько недель назад, после окончания очередного соревнования. Результат становится известен не сразу, и если проба отрицательная, то тебе ничего и не говорят. Но если положительная…

– Ясно. – Дело приобретало новый оборот. Если Пейтон подставляют или стараются вывести из равновесия, то ясно, что началось это не сегодня. – А может так быть, чтобы кто-то добавил Полночному в корм теобромин, а потом сделал так, что именно в тот день у него взяли пробу? – спросила я. – Ну, например, тот же самый человек, который передал управителю анонимку?

– Нет, так это не делается, – покачала головой Дана. – Пробы берут наугад. Никто не знает, на какую именно лошадь, участвующую в конкретном состязании, выпадет жребий.

Перед лицом фактов, которые сообщала мне Дана, мои теории рассыпались в пух и прах.

– Хорошо, но кто в таком случае берет пробы? Сжульничать можно, подменить, например?

– Нет, – твердо возразила Дана. – Пробы берут, как правило, ветеринары либо кто-то еще со стороны и затем посылают их в какую-нибудь независимую лабораторию. Все тщательнейшим образом проверяется деятелями из АФКС ^[4] – это она проводит такого рода соревнования. Вероятность подлога – один случай из миллиона.

– Таким образом, вы утверждаете, что так оно все и есть, – заключила я. – В организме Полночного действительно обнаружился теобромин. Ну, и как он мог попасть туда?

– Это я тоже хотела бы знать, Нэнси, – раздраженно проворчала Дана. – Насколько я поняла, уровень теобромина у Полночного на самой границе разрешенного, так что остается ждать официального вердикта, допустят ли его к участию в очередных соревнованиях. К счастью, досье у нас чистое, но…

– «У нас» – это у вас и у Пейтон?

– И у Полночного тоже. – Дана рывком вытащила из кармана мобильник. – Мне надо поговорить обо всем этом с Пейтон. Немедленно. Так что отвести его в конюшню придется тебе.

И она перебросила мне вожжи рыжего мерина. Я даже поперхнулась.

– Погодите, а как же…

Но было уже поздно. Дана стремительно удалялась, на ходу яростно колотя пальцами по телефону, набирая номер. И вот она уже исчезла за углом ближайшего строения.

Я уставилась на лошадь, неожиданно показавшуюся мне гораздо крупнее, чем она была буквально пару секунд назад. И уж точно гораздо крупнее тех пони, на которых я совсем давно брала уроки верховой езды.

– Славная лошадка, – неуверенно проговорила я. – Хороший паренек.

Я попробовала подергать вожжи. Лошадь вскинула голову и едва не вырвала их у меня из рук. Затем подозрительно посмотрела в мою сторону и сделала шаг назад.