Книга Зачарованный книжник, страница 79 – Кристофер Сташеф

— Мне так стыдно! Я была несправедлива к тебе, ко всем вам! — плакала Алуэтта. — Но, наверное, это можно как-нибудь исправить? Каким образом я могу отплатить за вашу доброту, чтоб не терзаться так сильно?

— Помогая другим людям, — просто сказал Грегори. — Пусть доброта переходит от одного к другому неиссякаемым потоком, и ты увидишь, как невообразимо вырастет количество добра в мире.

Алуэтта слушала в изумлении.

— Сегодня у меня день поразительных открытий, — произнесла она почти неслышно.

Она отвернулась, пряча лицо от Грегори.

— Как же вы, после всего, должны меня презирать!

— Вовсе нет, — возразил он. — Мы прекрасно понимаем, что твоя душа была намеренно исковеркана, из тебя растили убийцу и предательницу, уродовали ложью и нажимом, против которых ты была бессильна.

Мы презираем тех, кто все это проделал, но не тебя!

— Не понимаю, как ты можешь так говорить, зная о моих преступлениях, — покачала головой девушка.

— Все прошлое перевешивается добротой и великодушием твоей натуры. Этот клад был спрятан в глубине тебя и открылся, когда моя мать окунулась в пласты воспоминаний, — Грегори нахмурился. — Знаешь, она ведь говорила, что труднее всего будет тебе самой простить себя.

— Это действительно так, — отвела глаза Алуэтта, чувствуя, как в ней закипает гнев против справедливости этого утверждения. — А что еще говорила твоя мать?

— Что, поскольку ты была мне спутницей во время поисков моего Места Силы, будет только справедливо, если я помогу тебе познать твое истинное предназначение.

— Истинное предназначение? О, мне оно хорошо известно! Я — убийца и потаскуха!

— Нет! — горячо воскликнул юноша. — Это то, к чему тебя толкали другие люди, а не твоя натура! Поскольку ты уже начала искать пути исправления, необходимо простить себя!

— Исправления? — на губах девушки мелькнула слабая горькая усмешка. — Для этого ты должен помочь мне изыскать такое наказание, чтобы оно удовлетворило меня саму.

— Пожалуй, — согласился Грегори. — И знаешь, я Думаю, нам не удастся познать твою истинную сущность, пока мы не найдем его.

— Хотя ты утверждал, что все знаешь про меня?

— Конечно, — он приветливо улыбнулся ей. — Ты — это образец красоты и нежности, ума и упорства, внимания и остроумия!

Алуэтта почувствовала, что краска заливает ей лицо, и поспешно отвернулась.

— Боюсь, вы ошибаетесь, сэр!

— Увидим, — примирительно сказал Грегори и поглядел на лошадей.

Узда, привязывавшая их к ветвям деревьев, распуталась, и животные тяжело переступали с ноги на ногу, поглядывая на своих хозяев.

— Ну что, по коням? — предложил юноша. — Отправимся на поиски вашей истинной сущности и доказательств моей не правоты.

— Это вызов? — блеснула глазами Алуэтта, ей легче было с ним соревноваться, чем спорить.

Она шагнула к своей кобыле, но Грегори подхватил ее за талию и поднял в седло. Улыбка сползла с лица девушки, и она усаживалась верхом с негодующим видом. Хотя, по правде сказать, сила юноши приятно удивила Алуэтту.

— Если вы не возражаете, впредь я буду делать это сама, сэр!

— Как будет угодно, — с притворным раскаянием ответил Грегори.

Он был уже верхом и разворачивал свою лошадь в направлении лесной дороги.

— Куда направимся?

— Разве мы не должны следовать в Раннимид? — удивилась девушка.

— Да, но туда ведет множество дорог — одни длиннее, другие — короче. Так какую же вы выбираете?

— Это зависит от цели, — прищурившись, посмотрела на него Алуэтта. — Как по-вашему, что мы ищем?

— Возможно, вы решите провести свою жизнь, помогая бедным и семьям ваших жертв.

От неожиданности она осадила лошадь, и Грегори поспешно добавил:

— Я не имею в виду свою семью. Может быть, вы выберете какую-то другую деятельность, которая, пусть косвенно, но послужит к пользе людей, например, будет направлена против войны или бедности.

— Вы увлекаетесь фантазиями, сэр!

— Такие фантазии, на мой взгляд, делают мир лучше, — ответил Грегори. — А возможно, ваше покаяние примет такие формы, которые я не могу себе представить, но зато сможете вы.

— Итак, мы едем неизвестно куда искать неизвестно что, — подытожила Алуэтта.

— А почему бы и нет? — блеснул улыбкой Грегори. — Я знаю: рано или поздно, вы обретете себя в этом поиске. А еще я верю, вы не успокоитесь, пока не найдете то, что ищете.

— Если это существует в природе.

— Даже если и нет!

— Кажется, ваша вера в меня больше, чем моя собственная.

— Я действительно верю в вас, — согласился юноша. — Ну что, поскакали?

Не дожидаясь ответа, он вонзил шпоры в бока своей лошади и припустил по лесной дороге.

Алуэтта смотрела, как он скачет прочь, почти возмущенная его доверием, его верой. Однако куда ж ей теперь еще идти, когда все уже сказано и сделано?

Исследуя свое сердце, девушка не обнаружила там ни малейшего желания следовать идеалам своих приемных родителей и организации анархистов. Со вздохом она тряхнула поводьями и направила кобылу вслед за Грегори.

Молодые люди удалялись от Места Силы, от бледной стены, выстроенной Грегори. Время от времени он внимательно поглядывал на девушку. Та казалась подавленной, и юный чародей гадал о ее тайных мыслях и прикидывал, достанет ли ей сил принять информацию, с которой она столкнулась. Временами он тосковал по тому старому образу Финистер, который исчез навечно.

Однако он понимал, что это была не более чем иллюзия. Искусственный образ, созданный в корыстных целях. Так что, в конце концов, Грегори вернулся на прежние рубежи, остановившись на роли изысканной любезности.

Они разбили лагерь на закате. Грегори взялся за приготовление ужина из солонины и съедобных кореньев. Алуэтта поинтересовалась, какие корешки следует выбирать, и он стал объяснять. У него был сильный соблазн предостеречь девушку относительно ядовитых и несъедобных растений, но возобладала привычная осторожность. Однако следом явилась мысль: если ей по-прежнему нельзя доверять, то он предпочел бы узнать об этом как можно раньше. Кроме того, ему действительно хотелось верить: прошлое осталось позади.

Таким образом, встречая опасные растения среди безобидной петрушки и диких трав, он откровенно рассказывал обо всем Алуэтте.

— Обычно в этом сведущи женщины или монахи, — сказала девушка во время еды. — Как случилось, что вы так хорошо знаете травы?

— Вы не первая сравниваете меня с монахом, — улыбнулся Грегори. — Видите ли, по части знаний я всеяден.