Книга Короли алмазов, страница 81 – Каролин Терри

Август подходил к концу, а герцогиня продолжала мужественно держаться перед лицом предстоящего несчастья и собирала в доме родственников и друзей. Герцог заметно слабел и все чаще не покидал своей комнаты. Ему, кажется, доставляло особое удовольствие общество Филипа и Джулии, но молодежь избегала его, как могла. Филип боялся старика и не любил атмосферу его комнаты. На Джулию же он нагонял тоску, и она не собиралась тратить на него время, которое могла провести более приятно.

В то лето из всего общества, собравшегося в Десборо, Филип, пожалуй, был самым несчастным. Его жизнь в Лондоне была весьма скучна и ограничена в основном детской, но здесь он был еще более одиноким и заброшенным. Ранние годы, проведенные им в Кимберли вдали от обычного общества каждого юного английского джентльмена, привели к теперешней изоляции его от сверстников. Филип сохранил в памяти разрозненные воспоминания о Кимберли. И не об алмазах — камни не интересовали его, — а, в основном, об огромных, гремящих машинах в шахтах.

По ночам он лежал в постели, умирая от страха при мысли о школе, куда ему предстояло отправиться в конце лета. По утрам он вставал, опять дрожа от страха уже перед новым мучением, которое ежедневно ждало его здесь: уроком верховой езды. Филип ненавидел лошадей. Эта черта выделяла его среди всех родственников. Впряженная в экипаж или в плуг лошадь была еще ничего, но его охватывал животный ужас, как только ему предстояло сесть верхом на это огромное животное. Неприязнь возникла с самого начала; он закричал от страха уже в самый первый раз, когда его посадили на пони, а несколько падений подряд в тот день не прибавили ему любви к лошадям.

В это утро Филип как всегда поплелся на конюшню с отрешенным выражением на бледном лице. Несколько гостей уже собрались на утреннюю прогулку верхом, и кавалькада резво промчалась мимо него. К ужасу Филипа его кузина Джулия остановила лошадь рядом с ним и с презрением посмотрела на сгорбившегося от страха мальчика.

— Распрями спину, Филип! Ты выглядишь просто неприлично. Что наши гости подумают о тебе?

Филип послушно выпрямил спину и, подняв голову, недовольно посмотрел на нее.

— Ну что за выражение! Можно подумать, что ты идешь на экзекуцию, а не на обычный урок верховой езды. Но мы все знаем, какой ты трус.

— Я не трус.

— Трус. Я видела, как ты дрожишь каждый раз, когда подходишь к лошади, — Джулия приблизила своего гунтера к мальчику и довольно рассмеялась, когда Филип в страхе отпрянул. — Вот видишь. Трус!

Слезы навернулись Филипу на глаза.

— Нет! Нет!

— В чем дело? — Мэтью неожиданно появился из-за угла и подошел к ним.

Джулия улыбнулась ему ангельской улыбкой.

— Филипу не нравятся уроки верховой езды. — Она вздохнула. — Меня всегда удивляет, дядя Мэтью, что твой сын так боится лошадей.

Она помчалась за своими спутниками, срезав угол, чтобы догнать их. Отличная наездница, она легко преодолела изгородь. Мэтью с восхищением посмотрел ей вслед, потом перевел взгляд на поникшую фигурку сына. Последние слова Джулии больно задели его, потому что он все еще сомневался в том, кто был отцом Филипа. Он резко обратился к мальчику.

— Ты должен брать пример с кузины Джулии. Она отлично держится в седле.

— Хорошо, сэр.

— Я собрался в Хайклир, но я задержусь на несколько минут и посмотрю твой урок.

Садиться на лошадь само по себе было страшно, а сделать это на глазах отца было для Филипа настоящей пыткой. Все его тело онемело, руки и ноги стали как деревянные и не слушались. Как автомат, он взобрался в седло маленького черного пони и медленно выехал на манеж. Он слепо выполнял команды: рысь, легкий галоп, рысь, шаг, ощущая на себе пристальный взгляд Мэтью. Но впереди ждало самое худшее — прыжки. Уверенный, что он непременно упадет, Филип отчаянно рванулся к низкому барьеру, не рассчитал расстояние и перелетел через голову пони. Подавленный и униженный он неподвижно лежал на земле, когда его тренер с беспокойством склонился над ним. Стараясь сохранить остатки гордости, Филип с трудом поднялся на ноги.

— С ним все в порядке, сэр! — крикнул тренер Мэтью, который даже не тронулся с места.

Филип ясно услышал раздраженное восклицание отца и увидел, как тот сел на свою лошадь и уехал.

Я не трус, отчаянно повторял себе Филип. Не трус! Когда-нибудь я им всем покажу. Всем покажу!

Однако этот случай имел свое положительное завершение. Хотя Филипу пришлось вновь сесть на пони и сделать еще несколько кругов, урок был сокращен. Он с облегчением оставил пони груму, который задумчиво посмотрел на мальчика.

— Вы не очень любите лошадей, мастер ^[1] Филип?

— Я их ненавижу, — с жаром ответил Филип, — но кажется, я единственный на всем свете их ненавижу.

— Очень многие люди не любят лошадей, — успокоил его юноша, вводя пони в стойло. — Зловредные твари, особенно некоторые из них. Нет, вы не единственный.

Вместо того чтобы вернуться в дом, Филип задержался с располагающим к себе парнем.

— А я думал, что я один такой, — сказал он.

— Мы все не можем любить одно и то же, верно? Все люди разные.

— Я люблю технику, — робко признался Филип, и рассказал своему новому знакомому о Кимберли и машинах в алмазных шахтах. — Я был еще маленький, — сказал он со всей серьезностью своих восьми лет, но я помню, что они мне понравились больше всего на свете.

— Это очень интересно. — Грум расседлал пони и вытер его. — Когда-нибудь, мастер Филип, машины заменят лошадей.

Большие голубые глаза Филипа от удивления стали еще больше.

— Экипажи без лошадей, — продолжал юноша, которого звали Уильям, — это транспорт будущего.

Филип с сомнением посмотрел на него.

— Я видел паровые экипажи, — осторожно заметил он, — но они двигаются так медленно.

Уильям фыркнул.

— Это потому, что закон говорит, что паровым экипажам запрещается двигаться быстрее четырех миль в час в сельской местности и двух — в городе. И что впереди должен идти человек и нести красный флажок. Эти экипажи могли бы ездить гораздо быстрее, если бы им разрешили.

— Я думаю, что это очень глупый закон.

— Есть люди, которые против самодвижущихся экипажей, люди, которые хотят сохранить конный транспорт. Хочу сказать, — и Уильям любовно похлопал пони, — что я сам люблю лошадей, но как говорит мой дядя, надо идти в ногу со временем.

— А ваш дядя много знает о безлошадных экипажах?

— Много? Он водит один такой, — с гордостью сказал Уильям.

— Расскажите мне об этом!

— Сколько вам лет, мастер Филип?

— Восемь.