Онлайн книга «Темная империя. Книга вторая»
Бешенство! И столь редчайшее для демона разделение личности, ведь одна его часть неистово желала женщину, эту конкретную женщину и только ее, а вторая с ледяной уверенностью твердила «Рано. Так нельзя. Рано!». «Справлюсь – не справлюсь? – меланхолично подумал магистр Смерти». Эллохар привык здраво оценивать собственное состояние. Здраво, критично, объективно. И сейчас понимал – сорвется. Слишком зол. Слишком взбешен. Слишком живы картинки и образы, выдернутые из сознания Ислана Габора. Тихий смех привлек внимание мгновенно, и магистр медленно повернул голову, переводя взгляд с озера, на двух, стоящих неподалеку женщин. Яркая броская одежда, макияж, сладкий запах духов. И не осталось сомнений, о том, кто перед ним. – Гостиница ближайшая где? – чуть более холодно, чем следовало, осведомился Эллохар. Женщины переглянулись и рассмеялись. Темноволосая шагнула к нему, и кокетливо спросила: – А двоих господин желает? – Жажду, – искренне ответил демон. – А ты опасный, – шатенка приблизилась осторожно, но прильнула к нему первая, и, потянувшись к губам, прошептала: – И что, действительно двоих сразу? Он ответил на поцелуй нехотя, и сразу закрыл глаза, что редко делал, предпочитая подглядывать за женщинами, исключительно из эстетического удовольствия. Сейчас закрыл, и в нос тот час же ударил запах – свежий, чистый, манящий, сводящий с ума. Запах, от которого вмиг закружилась голова и проснулось что-то глубоко-скрытое, звериное, яростное. Вот только одна проблема – запах принадлежал совершенно не той женщине, что сейчас стонала в его объятии! Слишком поздно Эллохар осознал, на что среагировала его кровь. И слишком отчетливо ощутил запах слез. Ее слез. Замер, тяжело дыша и больше не целуя застонавшую от обиды женщину, но обернуться и взглянуть в глаза той, что стояла в двадцати шагах, просто не смог. Вероятно впервые в жизни. * * * Третье королевство. Сарда Найрина Сайрен Я не знаю, как нашла в себе силы, развернуться и уйти. Уйти не оборачиваясь, не издав ни звука, даже не всхлипнув, хотя рыдания сотрясали все тело. Боль оказалась чудовищной. Наверное, так же больно, мне было и после гибели родителей. Давящее ощущение чего-то необратимого. Уже случившегося. Непоправимого. Я ведь смирилась с гибелью дома – знала, что будет время и отстроим заново, я не отчаивалась, когда исчез Ниран – точно знала, что брат вернется, мне было тяжело, когда умирала няня, и все же смерть от старости, она нормальна. А то, что я увидела сейчас – нет. Я не могла объяснить самой себе почему, но для меня случившееся стало непоправимым. Я просто перестала ждать господина Эллохара. Перестала ждать чего-то светлого. Перестала ждать чуда, высшей справедливости, будущего… Всего. И вернувшись на свое место у входа в чайную, я окончательно уверилась – здесь мое место. Это теперь моя жизнь. Все вот это моя реальность. Вошли новые клиенты. – Добрый вечер, мы рады вас видеть, – а сама словно видела себя со стороны. Улыбающуюся, радушную, определившуюся. И продолжая улыбаться всем абсолютно, я вспомнила сегодняшнее чаепитие с господином Эллохаром, книги, которые он давал, места, что подчеркивал. И как-то внезапно, ощутила себя неимоверно глупой. Тогда не понимала, а сейчас, когда перед глазами, словно наяву стояла картинка, где освещенные фонарным столбом целовались он и та женщина, все стало так понятно. И я действительно ощутила себя глупой. Глупой настолько, что хотелось расплакаться от обиды. Поцелуй – вот награда спасителю. Вот чего он так жаждал. Поцелуй. И как-то совсем не к стати, вспомнилась та встреча, когда я приняла этого мужчину за умалишенного пьяницу, и тот намек… Все тайное, когда-нибудь обязательно становится явным, ведь так? И я, продолжая стоять и радушно улыбаться, как-то неожиданно осознала, чего именно желал от меня господин Эллохар. Примерно того же, что требовал и лорд Экнес. Того, что пытался добиться главарь банды Крестов Джекас… И моя улыбка померкла. – И что опять такое? – господин Меллоуин возник неожиданно. – Чего мы стоим с кислой рожицей и клиентов распугиваем, а? Алех подошел на костылях, внимательно посмотрел на меня, кликнул извозчика, и сухо сказал Мелоуину: – Найри едет домой. А едва мастер-кондитер попытался возразить, тихо повторил: – Домой. Не обсуждается. Отрицательно покачав головой, я повернулась, и, стараясь все так же радушно улыбаться, прошлась по залу. Что ж, открытие чайной можно было считать более чем успешным – зал был забит до отказа, подавальщики сбивались с ног, разнося чай и сладости, за каждым из столиков велись беседы, а со стороны кухни управляющий господин Данес делал мне отчаянные знаки. Я заторопилась к нему. Как оказалось, у нас заканчивалась выпечка… Катастрофически. А до закрытия еще часов пять, не менее. Подошел Сэм, как и я, оглядел пустые подносы из-под пирожных и печений, мы переглянулись. – Собственно я к чаю люблю бутерброд, и чтоб с ветчиной, – заметил он. – Предпочитаю сыры, – почему-то шепотом ответила я. – Ну так и чего встали? – раздался за нашими спинами уже поднадоевший басовитый голос. – Шустро-шустро давайте, Германа, стало быть, к госпоже Шилли за хлебцом свежим, а вы по лавкам прокатайтеся, и чтобы сыр самый лучший, а ветчину по ароматнее! Мы покинули чайную через черный вход, следом за нами выбежал Герман, двуколку он уступил нам, она быстрее, сам на телегу и погнал по ночной столице. Мы же заторопились в самую дорогую сыродельню Сарды, избрав ее не столько за качество, сколько за расположение к мясницкой лавке господина Броу, давнего друга семейства Шилли. Обернулись быстро, но все же Герман нас опередил, и теперь в чайной царил не только аромат чая, но запах свежей сдобы и горячей выпечки. – Завтра в Сарде не досчитаются хлеба, – заметил Алех, единственный кто не участвовал в бедламе на кухне. Нам же было не до разговоров – я резала сыры специальным ножом, который мастер Голбри подарил, вникнув в наши трудности, Герман и Сэм таскали ящики с хлебом и выпечкой, кухарки нарезали ветчину, а мастер-кондитер Меллоуин добавлял пункты в меню «Мясное ассорти», «Сырное ассорти», «Бутерброды «Настоящий мужик». – Грубовато, не находите? – заметила я, проходя мимо и увидев последний пункт. – Зато сразу ясно, что к чему. Для сего блюда ломти надобно толстые, что мяса, что хлеба. А потом как-то получилось, что в кухне остались только я и мастер-кондитер, потому как даже кухарки спешно переоделись и направились в помощь подавальщикам, и вот тогда, прекратив на мгновение нарезать сыры, я тихо спросила: |