Онлайн книга «Темная империя. Книга третья»
– Выдохни сгусток мрака и прикажи ему. Несколько секунд Таэлран стоял не двигаясь и пристально глядя на мать, словно хотел удостовериться, что сказанное правда. Затем кивнул, расставил ноги шире и резко, согнувшись, выдохнул, словно больной, отхаркивающий из легких мокроту. И в воздухе перед Золотым жрецом завис маленький клочок мрака… Медленно, не сводя взгляда с результата своих действий, дроу выпрямился, затем хрипло приказал: – Найди мою девочку, мою Найри. Сгусток застыл, дыша словно живой, а затем растворяющимся под ярким светом облачком метнулся к переставшему дышать Тахиру… Но не долетел, растаял прежде, чем сумел обозначить место. – Что за… – прошипел Золотой жрец. – Не работает! И вот тогда Тьма продемонстрировала всю грань своего коварства: – Здесь слишком светло, сын… Убери свет. Усмехнувшись, Таэлран произнес: – Хорошо, мама, я изменю степень свечения. Она улыбнулась, пытаясь за благодарной улыбкой скрыть кровожадный оскал, несчастный демон понял, что у него перестало биться сердце, Золотой жрец вскинул руку и приказал: – Ярче! И желтое солнце стало белым! Тьма взвыла, метнувшись вглубь своего укрытия, и оттуда донеслось полное ярости и боли: – Нет, нет, сынок, умоляю, нет… Но оставшийся безучастным к ее мольбам дроу, четко разделяя слова холодно произнес: – Как пользоваться мраком? И не стоит повторно рассказывать мне о том, что я уже знаю. Сгустки тьмы я научился создавать еще в двенадцать лет. Мне нужна информация, мама. Четкая! Конкретная! И воющая сгорающая заживо богиня заорала: – Мрак, создай порождение мрака! И свет перестал быть столь интенсивным. Таэлран вытянул руку, принялся внимательно изучать собственные когти и властно спросил: – Как? – Твоя кровь, – раздалось из домика. Жрец кивнул, а затем когтем указательного пальца вспорол вену. Тягучая, черная кровь медленно потекла в раскрытую ладонь, извиваясь ручейком по запястью, словно живая… Но то, что она живая, стало ясно, едва собралось достаточно крови в ладони, достаточно для того, чтобы из озерца показались ручки, а следом и голова вынырнувшего монстрика, глядевшего на повелителя преданными алыми глазами. – Зззабавно, – произнес Таэлран. «Отбросы орков… – испуганно пробормотал Тахир, вжимаясь в стену». – Мой повелитель, – проклокотал монстрик, – повинуюсь воле твоей. И как-то не сразу Золотой жрец понял, что кровь продолжает покидать его тело. Когда осознал, мгновенно накрыл рану рукой, и услышал разочарованный вздох монстра, который видимо, желал еще. И страшная догадка коснулась сознания Таэлрана. – Мама, – позвал он, – покажись. Без палатина. Но вместо того, чтобы исполнить его приказ, Тьма с горечью ответила: – Ты изменился, сын. – Как? – стряхивая монстра на песок, и стремительно перебинтовывая платком запястье, поинтересовался жрец. Тишина, затем печальное: – В тебе больше нет почтительности… Таэлран тряхнул золотыми волосами и с усмешкой ответил: – Неужели ты искренне верила, что я даже не догадываюсь о твоих планах, мать? Или мне изначально не было ясно, что ты пытаешься манипулировать мной? Молчание в ответ, и демон догадывался, что Тьма сейчас просто бесится от осознания произошедшего. – Я все знал, мама, – больше в голосе Золотого жреца не было ни насмешки, ни улыбки, только горечь. И вновь Тьма промолчала. – Должен признать, – Таэлран горько усмехнулся, – я сохранил жизнь своей мачехе лишь по одной причине – она любила своих сыновей. И то, что она сделала со мной, она сделала ради моих сводных братьев, а не ради себя. Истинная мать. Им повезло. Мне нет. Из домика вдруг раздался лающий смех, а после насмешливое: – Да что ты знаешь о матерях, эльфийский выродок! Да что ты можешь знать?! Ты, выросший в тепличных условиях подземелья дроу! А ты попробуй выжить во Мраке, мразь! Демон, с ужасом присутствующий при данной семейной сцене вздрогнул, понял, что у него дрожит даже хвост, схватил его, прижал лапками к себе, и затих, стараясь дышать через раз. – Во Мраке интереснее? – безразлично поинтересовался Таэлран. Но вместо ответа на его вопрос, Тьма неожиданно задала свой: – Тогда зачем, сын? Зачем ты присоединился к учению идущих Путем Ненависти? Зачем вырезал Шепчущих? Зачем готовишься провести ритуал, что высвободит мои силы, заточенные в Бездне?! Зачем? Золотой жрец не ответил – он улыбнулся. И Тахир с ужасом понял – Таэлран не собирался возвращать силу матери, его цель была иной, совершенно иной. Понял и то, для чего шестой жрец оставил в живых одну из темно-эльфийских принцесс. Он все понял! Поняла и Тьма, показавшаяся в проеме убогого дома, что был ее тюрьмой. Поняла, и в ужасе рухнула на колени. – Ты… – прохрипела она. – Ты… – Хочу стать богом? – уточнил Золотой жрец. Улыбнулся шире и протянул: – Видишь ли, мама, у выросших в «тепличных условиях подземелья дроу» с детства формируется мечта – увидеть все существующие миры. Я планирую не только увидеть. – Ты, – Тьма осела на пол, – ты проведешь ритуал и заберешь всю силу себе? – Как же ты примитивна, – усмехнулся Таэлран, – впрочем, с твоей эгоистично-приземленной точки зрения все действительно именно так. – Тыыыыы… – богиня рухнула на земь, тонкая рука с отощавшими пальцами высунулась на свет, кожа мгновенно зашипела и покрылась волдырями, но Тьма словно не чувствовала боли. Золотой жрец презрительно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на студенистое черное создание, колышущееся у его ног, повинуясь какому-то мальчишескому порыву прижал ногой одну из многочисленных лапок и существо жалобно запищало. Таэлран убрал ногу, затем вновь посмотрел на мать. Усмехнулся и произнес: – Я видящий, мама, как и мой отец, и мы всегда видели тебя насквозь. Твой эгоизм, твою непомерную жадность, твою чрезмерную глупость, недалекость, примитивизм. Ты же богиня, мать. Ты – богиня! Но у дешевой продажной женщины, мозгов больше, чем у тебя! Она тяжело дышала, с трудом убрав руку с освещенной полосы света – искореженную, покрытую волдырями ладонь. Затем подняла голову, с какой-то звериной тоской глядя на сына, и дрожащий в скальной нише Тахир вдруг почувствовал, что произойдет дальше. Демоны всегда ощущают смерть… – Кстати, – Таэлран ослепительно улыбнулся матери, – у меня для тебя новость, мама, и полагаю, она тебя обрадует. |