Онлайн книга «Дети Спящего Ворона. Книга 1»
|
Яркий свет резанул по глазам, и Данеска зажмурилась, в уши ворвался шум многих голосов. Открыв веки, она увидела толпу, удерживаемую воинами. И когда все эти люди успели собраться у храма? Как их много! Она замедлила шаг, но Ашезир крепче сжал ее пальцы и потянул за собой – к открытой повозке, запряженной тройкой рыжих скакунов. …Этот принц что, выбирал лошадей под цвет своих волос? Когда они сели в белую, изукрашенную серебром повозку, Ашезир выпустил руку Данески. Впереди и позади ехали воины в красивых сверкающих доспехах – где-то среди них был и предатель. Следом бежали и кричали люди. Не знали они, что радуются ее горю… А если бы и знали, какая им разница? Народ веселится из-за грядущего праздника: будет много танцев, музыки, игр с огнем, дешевого вина, выступлений акробатов. Выпустят из темниц некоторых преступников, среди которых наверняка есть чьи-то мужья, сыновья, отцы или братья. Ашезир не смотрел на Данеску и ничего не говорил, дорога прошла в молчании – это хорошо. Сейчас меньше всего хотелось поддерживать вежливую беседу. Когда они прибыли во дворец, то сразу прошли в пиршественную залу. Длинные столы были завалены едой, музыканты уже наигрывали мелодии, заглушаемые голосами гостей и грохотом отодвигаемых скамеек. Андио Каммейра с императором шли перед Ашезиром и Данеской, затем резко остановились, и она чуть не влетела в отцовскую спину. Император и каудихо встали друг напротив друга и соединили руки. – Я счастлив, что породнился с тобой и с великой Шахензийской Империей! – проникновенным голосом сказал Андио Каммейра. – И я счастлив не менее, – ответил император. – Стать родичем великолепного предводителя талмеридов – благо и радость! Сейчас ее стошнит от этакого лицемерия! Волк и охотник изъясняются друг другу в любви, какая нелепица! Если бы они на этом закончили, но нет! Они повернулись к Ашезиру и Данеске. Андио Каммейра хлопнул зятя по плечу, сказал: – Я рад, что у моей дочери будет столь достойный супруг! Император поцеловал Данеску в лоб. – Я счастлив обрести такую дочь. Отец отошел от наследника, а ее прижал к груди и прошептал: – Какая ты у меня умница. Моя принцесса. Ну да, теперь она, увы, принцесса… И да – для него умница, ведь, как он и хотел, она стала разменной монетой, которая поможет достигнуть его целей и целей предателя-Виэльди. Никого не волнует, чего хочет сама Данеска, и никогда не будет волновать. Она дочь каудихо, она принцесса – и она никто. Верийский приемыш значит больше, чем она! Во время пира Данеска словно была где-то далеко, не чувствовала вкуса еды и вина, не слышала музыкантов, не видела танцовщиц. Не видела даже отца и Виэльди. Все время просидела, опустив глаза, лишь кивала, слыша воркование императрицы, коротко благодарила вельмож за поздравления и отвечала на редкие вопросы Ашезира, которые сводились к тому, не утомилась ли она и не хочет ли попробовать то или иное блюдо. Пир еще продолжался, когда к Данеске подошла одна из вчерашних женщин и тронула за плечо. Наследник это увидел, поднялся с места и сказал: – Принцесса утомилась, она покинет нас. Снова раздались поздравления, а еще пожелания доброй ночи. Нет уж, добра от нынешней ночи ждать точно не стоит – она будет страшной и омерзительной: чужие руки коснутся тела, чужие глаза станут его разглядывать, чужой мужчина овладеет плотью… По дороге к покоям, на лестнице, ее нагнал Виэльди, и у него в руках пылал букет алых пионов. – Я подумал, – пробормотал предатель, – пусть цветы хоть какое-то время напоминают о тепле и солнце… Здесь, в Империи, мало цветов, увы… Но эти я нашел… Вот, – он смущенно протянул пионы. Издевается? Это уже второй подарок в ненужное время – первым были кони. Схватить бы букет и отхлестать им по предательской роже! Она бы так и сделала, но нельзя, не при имперской гадюке. Пришлось принять цветы. Но как только она окажется в покоях, выбросит их в окно или сожжет в огне камина, честное слово! Этой задумке помешала женщина: стоило Виэльди уйти, как она сказала: – Принцу не понравятся цветы. Позволь, я их унесу, моя принцесса. – Что? Ему не понравятся цветы, подаренные моим братом? – Он все цветы не любит, моя госпожа. – Зато я люблю! – бросила Данеска с вызовом. – И они будут стоять в моей опочивальне! Поэтому будь добра, приготовь вазу с водой или какой-нибудь кувшин. Не дожидаясь ответа, она продолжила путь по лестнице. Данеску привели не в те покои, где она ночевала, а в новые. Желто-зеленый ковер, в котором утопают ноги, широкая кровать под балдахином, возле нее огромное зеркало, а напротив – жарко пылающее в камине пламя, несколько низких табуреток тут и там, узкий стол у окна, справа от него еще одна дверь. Интересно, куда она ведет? На стенах висят картины: розовощекие дети, бегающие по лужайке, дева, встречающая воина, мать, баюкающая младенца, две женщины, сидящие за вышивкой. Цветы, как она и велела, поставили в вазу – пузатую, из синего стекла, – по комнате разлился нежный аромат. Вот и все, что Данеска смогла приказать, а дальше начали распоряжаться женщины. Они стянули с нее платье и уложили его в сундук, сняли украшения и убрали их в шкатулку на столе, затем снова втерли в кожу Данески розовое масло. После этого облачили ее в тончайшую, едва не просвечивающую сорочку из золотистого шелка, пожелали радостной и сладкой ночи и удалились. Оставалось ждать неизбежного… и оно пришло. Точнее, он… Данеска сидела на кровати, глядя в пустоту, и тут раздался звук отпираемого засова – дверь распахнулась. Не та, через которую Данеска входила, а другая, – что по правую сторону от окна. Получается, покои наследника и ее примыкают друг к другу? Ну да, видимо. Чтобы принц мог посещать жену всегда, когда захочет, при этом не выходя в коридор: сделал шаг – и уже в смежной комнате. Она вскочила на ноги, Ашезир сделал несколько шагов вперед и вдруг расчихался. – Ч-что это? – задыхаясь, проговорил он и ткнул пальцем в цветы. – Убери их! – Нет! Это подарок! – Убери! Сейчас же! – прикрикнул он, шмыгнул носом и снова зачихал. – Быстро! Он еще не овладел ею, а уже приказывает! Что же будет дальше? – Не уберу! Они мне дороги! – Тогда я это сделаю! Он схватил вазу и, распахнув ведущую в коридор дверь, выбросил. Звякнуло стекло, рассыпаясь на осколки, стражник ахнул от неожиданности, вскрикнула женщина, а изломанные цветы яркими пятнами разлетелись по темно-серому полу. – Убери, – велел он прислужнице. – Нет! – запоздало воскликнула Данеска, ринулась к выходу, но Ашезир втолкнул ее обратно и захлопнул дверь. |