Онлайн книга «Последняя фреска»
|
– Что? – вздрогнул епископ и поднял голову. Перед ним стоял носатый слуга. – В чём дело? – строго спросил фон Веннинген, маскируя испуг напускной суровостью. – К вашей милости пожаловал священник из церкви доминиканцев, – пробормотал лакей. – Зови. Если явится кто-нибудь ещё – гони прочь! Слуга пропал. Вскоре в зал вошёл маленький человек с большой сумкой за плечами. Он с деревянным стуком повалился на колени и прильнул к руке епископа. – Добрый вечер, отец Иеронимус! – приветствовал гостя его преосвященство. – Встаньте, друг мой! Священник вскочил, заискивающе улыбаясь. – Ну, как поиски? – осведомился фон Веннинген. – Судя по тяжёлой ноше, успешно? – О да! – радостно кивнул гость. – Я обошёл все хранилища и библиотеки. Смею надеяться, что всё здесь. Он протянул сумку. Епископ развязал тесьму, подошёл к натопленному в связи с промозглой погодой камину и вытряхнул груду книг и свитков. Отец Иеронимус удивлённо следил за действиями главы епископата. Фон Веннинген взял из кучи первый попавшийся пергамент, развернул и мельком просмотрел. А потом, к ужасу священника, швырнул в огонь. – Но ваше… – забормотал ошеломлённый доминиканец. – Как же… ведь это редчайшие документы! Епископ извлёк из груды толстую книгу и перелистал. Затем выдрал несколько страниц, разорвал их крест-накрест и бросил в камин. – Ваше преосвященство! – в страхе завыл отец Иеронимус. – Что вы делаете? Фон Веннинген метнул в священника грозный взгляд: – Уничтожаю опасную ересь! Ещё один свиток отправился в огонь. Потрясённый доминиканец снова рухнул на колени: – Не губите, ваше преосвященство! Это драгоценные страницы! Меня осудят… Боже всемогущий, спаси и помилуй… – Молчать! – рявкнул епископ. – Пусть достанется пламени всё, что противно учению святой церкви! – Но это же и есть церковные книги! – попытался возразить несчастный. – Вы смеете противиться воле самого епископа базельского? Следующая книга полетела в огонь целиком. Фон Веннинген даже не удосужился её открыть. – Я погиб, – пробормотал отец Иеронимус. – Меня сожгут за святотатство… Его преосвященство сгрёб всю кучу и бухнул в огонь. Пламя едва не погасло, но фон Веннинген пошевелил кочергой угли. Камин разгорелся снова. Два упавших на пол свитка епископ брезгливо подтолкнул к огню, словно дохлых крыс. Доминиканец смотрел на эти манипуляции с суеверным ужасом и вздрогнул, услышав голос его преосвященства: – Не бойтесь, мой добрый Иеронимус. Христово учение на базельской земле представляю лично я, следовательно, никто не будет вас судить. Вы действовали по моему приказу, стало быть, для блага города и церкви. Садитесь. Побеседуем. Ничего не понимавший, но по-прежнему дрожавший священник уселся на краешек стула. Епископ, скривившись, опустился в кресло. – Вы не догадываетесь, почему я сжёг эти еретические книги? – спросил он. Отец Иеронимус замотал головой, как взнузданная лошадь. Фон Веннинген сцепил пальцы рук и опёрся локтями на стол: – Скажите мне, любезный брат во Христе, почитаете ли вы других богов, кроме Бога истинного? Священник перекрестился и выпалил скороговоркой: – Верую в Бога нашего Иисуса Христа, клянусь всеми святыми, а остальное есть от лукавого! – Тогда скажите, разве можно верить в Христа, но поклоняться отвратительному чудовищу? – Не понимаю, – ошарашенно сказал отец Иеронимус. – Вспомните, что сказано в предании о василиске и рыцаре, основавшем Базель. – Но ведь это всего лишь легенда! – Для нас с вами – да. Но всякая легенда может обернуться правдой, когда становится всеобщим достоянием. Базельцы и без того отравлены языческими россказнями о чудовище, что покровительствует городу. Адское создание не может играть роль святого патрона! Надеюсь, это вам доступно? Толкование древней легенды богопротивно и богохульно. А участие в ней христианского рыцаря – омерзительно. Теперь ясно? Взгляд священника прояснился: – Вы хотите сказать, что легенда в её нынешнем виде не соответствует истине? – И требует пересказа, ничего с предыдущим не имеющего, – благосклонно дополнил епископ. Доминиканец успокоился настолько, что уселся поудобнее. – Какое же толкование будет истинным? – Василиск есть порождение ада, дитя самого дьявола, демон преисподней. Вы с этим согласны? – Это известно с незапамятных времён. – Совершенно верно. Стало быть, он не может царствовать на христианской, освящённой церковью земле. Всякая мысль о том, что дьявол имеет власть во владениях святой церкви, – глубоко порочна и опасна, ибо влечёт за собой еретические рассуждения о нестойкости учения Христова. Следом за рассуждениями тянутся сомнения, а сомнения побуждают к действиям, не правда ли? Разве желаем мы, чтобы власть дьявола из мифической превратилась в истинную? – Упаси господь! – перекрестился отец Иеронимус. – Поэтому я считаю, а моими устами говорит святая церковь, что легенду следует переписать. Не могучим хозяином долины должен быть василиск, а гадким червём. – Но рыцарь Герберт… – А Герберт станет победителем злобного чудовища! Ведь победил змея святой Георгий! Почему бы рыцарю не повторить этот подвиг? Тогда и предание сделается истинно христианским, поскольку будет повествовать о победе над самим дьяволом. Пусть кровь рыцаря, которой он скрепил адский договор, претворится в кровь, пролитую в бою, жертвенная чаша – в боевой щит, а шест со штандартом рыцаря обернётся копьём, пронзившим чудовище. И василиск из властителя превратится в побеждённого и всеми презираемого урода. – Но как переубедить народ? – Народ, – презрительно усмехнулся фон Веннинген, – будет повторять то, что ему расскажут. Когда предание, закреплённое в летописях, начнёт переходить из уст в уста, никто не усомнится в его истинности. Через несколько десятков лет рассказ о договоре рыцаря с демоном обратится в зыбкое воспоминание. И наша власть над чудовищем укрепится. – Простите? – округлил глаза доминиканец. – Я хотел сказать, – поправился епископ, – что дьявол не будет властен над нами, служителями Христа. Вы понимаете меня, отец Иеронимус? – О да, ваше преосвященство! – Счастлив найти в вашем лице столь рьяного союзника и защитника святой церкви. Готовы ли вы переписать предание? – Разумеется, – с жаром ответил отец Иеронимус. Потом замялся и смущённо произнёс: – Но ведь легенда остаётся легендой, ваше преосвященство. Разве так важно изменять то, что никогда не происходило? |