Книга Dominium Mundi. Властитель мира, страница 113 – Франсуа Баранже

Очевидно, он высказал общее мнение, потому что остальные согласились, и инцидент был исчерпан – даже для Паскаля, который тоже решил позволить мне действовать на свое усмотрение.

Из очевидных соображений безопасности наше собрание не могло затягиваться, так что мы решили другие вопросы отложить на потом и разойтись.

Уходя, я отвел Клотильду в сторону, чтобы кое-что сказать:

– Отличная работа с тахион-связью. Но будь осторожна и не злоупотребляй хакерством в запретных зонах. Если они тебя поймают, это будет ужасной потерей для Сети, никто из нас не обладает твоими талантами к пиратству.

Она искоса глянула на меня и улыбнулась:

– Спасибо за заботу. Но надеюсь, меня будет не хватать не только Сети…

Пойманный врасплох, я не нашелся что ответить. И позволил ей уйти, ничего не добавив. Внезапно кто-то хлопнул меня по спине. Меня нагнал Паскаль. Он с понимающим видом смотрел на удаляющуюся Клотильду.

– Это ж надо, – он изобразил праведный гнев, – мало тебе того, что ты устроил в группе настоящий путч, так ты еще и кадришь единственную телку!

С облегчением поняв, что он не обижается за небольшую перепалку, заставившую нас сцепиться, я все же удивился, что он мог так расценить мои отношения с Клотильдой. Честно говоря, я об этом даже не думал. Ну то есть почти…

* * *

Когда Танкред вошел в палату, Льето, чтобы убить время, смотрел по Интра документальный сериал – что-то об одном из многочисленных видов животных, обитавших на Земле в дикой природе до Войны одного часа и наступившего потом Великого вымирания.

– А, Танкред, мой друг! – увидев его, воскликнул он и тут же выключил звук панели.

– Льето, мой брат по оружию, как ты себя сегодня чувствуешь?

Фламандец запустил обе руки в свою длинную рыжую шевелюру и сделал вид, что рвет на себе волосы.

– Как я себя чувствую? Чувствую, что готов буквально закипеть, ноги так и чешутся – вот как я себя чувствую! Если бы я дал себе волю, то выпрыгнул бы в окно и сбежал из этого проклятого госпиталя. Не могу больше торчать в этой крошечной палате!

Сняв для удобства куртку, Танкред повесил ее на крючок за дверью.

– Ладно тебе, – сказал он, поворачиваясь, – осталось-то всего ничего. Максимум несколько дней.

– А мне плевать! Все равно слишком долго! Я подыхаю от скуки!

– Утешайся мыслью о том, каких бешеных денег тебе это стоило бы на Земле, а здесь госпитализацию оплачивает армия! Кстати, ускоренная клеточная реконструкция обычно великолепно сказывается на здоровье. После этой истории будешь чувствовать себя лучше, чем прежде. Может, станешь наконец похож на настоящего солдата, а не на девчонку-малолетку!

Льето заржал:

– Погоди, ветеран, дай мне только выздороветь, а там посмотрим!

Усаживаясь на единственный стул в палате, Танкред тоже засмеялся.

– Мне сообщили результаты расследования несчастного случая, – вновь посерьезнев, сказал он.

– Ага, выкладывай.

– Они пришли к заключению, что имела место ошибка в планировании тренировок: эту ловушку должны были установить для следующего подразделения, а не для нашего.

– Ничего получше они не придумали?

– Нет.

– А ты что об этом думаешь?

– То же, что и ты: совсем не похоже на правду.

– Самое малое, что можно сказать.

Льето подозрительно вгляделся в лицо друга:

– Ты ведь пришел не только для того, чтобы сообщить мне это? Тебе еще что-то известно?

Танкред улыбнулся, поднялся со стула и встал возле окна, откуда были видны сады «Сентраль-Шарите».

– Да, я подсуетился и узнал, какое подразделение шло сразу после нас. Оказалось, тридцать четвертое П/К.

– Тридцать четвертое П/К, погоди-ка… – проговорил Льето, потирая ладонью затылок, как делал всегда, когда размышлял. – Это, случайно, не то, где Ван Низан?

– Точно, подразделение лейтенанта Ван Низана, – подтвердил Танкред.

– Ну да, я так и понял, что-то знакомое. Думаю, ты пошел поговорить с ним?

– Именно. Я попросил его подтвердить, что ловушка действительно была запрограммирована для его подразделения. Он сказал «да», но выглядел при этом так неловко, что я немного надавил, заодно напомнив, что сам повел себя с ним по-честному. Тогда он сдался и признал, что его навестил один весьма высокопоставленный чин из Legio Sancta, который буквально продиктовал ему, что он должен отвечать дознавателям.

Как и всякий раз, когда при нем заговаривали о легионе, Льето разгорячился.

– Чертовы легионеры! – воскликнул он, хлопая ладонью по кровати. – Будь они прокляты, и они сами, и их вранье!

– На самом деле Ван Низан тоже, кажется, не питает к ним особого уважения. Поэтому все мне и выложил. Так что эта история просто очередная ложь.

Танкред отвлекся от созерцания через окно больничных садов, подошел к другу и скрестил руки на груди.

– Даже если я не могу этого доказать, мне точно известно, что за всеми попытками уничтожить меня стоит Роберт де Монтгомери, а учитывая судебные тяжбы с моей семьей, его мотивы нетрудно вычислить. Но вот чего мне понять не удается, это где здесь связь с Испепелителем.

– Может, мы слишком все усложняем? Может, никакой связи и нет? – предположил Льето, явно сам не слишком уверенный в своей гипотезе.

– Нет, в этом нет ничего случайного. Связь должна быть.

Один погрузился в свои размышления, другой переживал свой гнев, воцарилась тишина, которую нарушали только доносящиеся через дверь звуки огромного госпиталя. Совсем близко послышался скрип колесиков металлической тележки: медсестры заходили в палаты, собирая после еды подносы.

Льето, который был не из тех, кто подолгу раздумывает, снова заговорил:

– Ко мне вчера заходил Энгельберт. Мы опять говорили о несчастном случае, и он рассказал, что в тот день, когда я сюда попал, вы вроде как повздорили.

Танкред слегка нахмурился:

– Да, он упрекает меня в том, что я на тебя плохо влияю.

– Ну, тут уж не поспоришь! – весело воскликнул Льето. – Никогда еще я так плохо себя не вел, как после знакомства с тобой!

Танкред улыбнулся шутке друга, но продолжил все так же серьезно:

– Возможно, он прав. Я не могу служить примером молодому многообещающему солдату вроде тебя. Один только факт, что мы с тобой общаемся, наверняка уже обеспечил тебе досье в военной полиции.

Поняв, что Танкред принимает это близко к сердцу, Льето тоже посерьезнел:

– Слушай, Энгельберт всегда отличался повышенным чувством ответственности, а еще считал своим долгом направлять меня по самой что ни на есть прямой стезе. Ведь военная жизнь часто уводит нас далеко и надолго от наших родных – да ты и сам это знаешь, – и в этих обстоятельствах Энгельберт всегда был для меня больше чем старшим братом, иногда почти отцом. – Он заколебался. – И кстати, я думаю, что сейчас он переживает, видя, что у нас с тобой такие братские отношения. Намного более братские, чем были когда-либо у нас с ним.