Онлайн книга «Dominium Mundi. Властитель мира»
|
Молодой человек рассмеялся: – Ты серьезно, Танкред Тарентский? Если бы у меня была «информация», как ты говоришь, последнее, что мне следовало бы сделать, – это ее обнародовать. Ты же видел, как они обошлись с моим другом! Его преступление в том и заключалось, что он призывал других думать своей головой. И потом, если ты класс Ноль, то должен быть как можно незаметнее, а не лезть на рожон. – Класс Ноль? Ты насильно мобилизованный? – А что? Ты не видел этой отметины? Он похлопал по двум желтым полоскам на рукаве. Танкреду стало неловко, что он раньше не заметил этой детали. – Видел, но как-то не сообразил. Я никогда раньше не разговаривал с бесшипником. – И не без причины, – заметил тот едким тоном, – они делали все возможное, чтобы пореже с вами встречаться. Это считается дурным тоном. И готов поспорить, ты с самого начала полета не часто выбирался из тренировочных куполов. – Да, не часто. Я… сочувствую, что тебя рекрутировали насильно. Тут Танкред осознал, что никогда не задумывался о проблемах бесшипников. Молодой человек вдруг разозлился. Он вскочил так же резко, как в зале суда: – Кончай эту ерунду! Сам видишь, нам нечего делать вместе, лейтенант Тарентский. Давай, до скорого свиданья! Танкред тоже поднялся: – Нет, погоди! – Что еще? – Я был знаком с той испепеленной женщиной, которую нашли в прачечных. Парень застыл. Он огляделся вокруг, потом подошел совсем близко к Танкреду и тихо сказал: – Правда? Ты что-то об этом знаешь? – Да, кое-что. Молодой бесшипник на мгновение задумался, он колебался. – И ты готов об этом поговорить? – Да, но только баш на баш. Тебе тоже придется ответить на мои вопросы. Парень, похоже взвешивал все за и против, потом решился: – Ладно, найдешь меня завтра вечером после ужина в саду Святого Иоанна. – Договорились, я знаю, где это. Тогда, не добавив ни слова, парень направился к выходу. – Кстати! – окликнул его Танкред. – Как тебя зовут? – Альберик, – бросил бесшипник через плечо. – Альберик Вильжюст. * * * 5 августа 2205 ОВ Этим утром в программу 78-го смешанного П/К входил инструктаж. С начала второй части полета все подразделения по очереди посещали серию лекций об Акии Центавра. Для 78-го это был первый раз. У большей части солдат идея «ходить в школу» не вызвала особого энтузиазма, но возможность узнать наконец чуть больше об их пункте назначения и о враге являлась достаточно притягательной. И все равно настроение было скорее сварливое. Действительно, лекцию назначили на десять, и все явились вовремя, кроме лейтенанта. В отсутствие своего офицера им пришлось пропустить очередь и сидеть в зале ожидания, пока тот не соизволит явиться. У солдат, привыкших получать нагоняй за малейшую минуту опоздания, это отсутствие вызывало раздражение. И люди убивали время в брюзжании. Как часто случалось, громче всех свое недовольство высказывал Арделион: – Еще как минимум два часа валандаться до следующего захода, а мы даже не знаем, где он! – Ага, – фыркнул другой солдат, – и без того этот инструктаж сплошное занудство, а тут еще маринуйся невесть сколько… Олинд, Дудон и Рено играли в карты, устроившись на скамье под вентиляционной отдушиной, чтобы время от времени исподтишка посмолить сигаретку, выдыхая дым в трубу. – Интересно, что за важные дела могут быть у лейтенанта? – ни к кому не обращаясь, спросил Олинд. – Этим утром он даже не проинспектировал каюту. – После столовой он сказал, что ему нужно кое-что посмотреть, и ушел, – ответил Дудон. Рено бросил туза на лежащие перед ним карты. – Да не дергайтесь вы, – ухмыльнулся он. – Придет наш лейтенант рано или поздно. А я пока что классно вас общиплю. Дудон попытался засмеяться с сигаретой в зубах, не выпуская карт из обеих рук, и в результате уронил на штаны пепел. – Вот дерьмо! Чистые ж штаны, с утра надел! – Ну, важные дела или неважные, – пробурчал Арделион, – а меня это начинает раздражать. Он своих людей вообще ни в грош не ставит! Рассеянно следивший за всякой ерундой, которую передавали по Интра, вечный его подпевала Людовико тут же поддакнул: – Не знаю, чем он так занят, наш лейтенант, но дела у него плохи. Надеюсь только, что не нам придется расхлебывать… При этих словах Льето, развалившийся на сиденье, скрестив руки на затылке, навострил уши. Рено пожал плечами: – Да ладно… Ну сделал он пару глупостей, не из-за чего огород городить. – Не скажи, его скандальная выходка в прачечных в присутствии полиции стала известна даже в верхах. – Да уж, вот так, ни с того ни с сего выстрелить из Т-фарада в общественном месте – это ж надо быть психом, верно? – подбавил огонька Арделион. – Не считая всего прочего, что говорят о его сомнительных связях, будто он якшается с темными личностями… – Да, парень, похоже, забыл, что он офицер христианской армии. Рано или поздно тем, наверху, это осточертеет. И готов поспорить, дарит по подразделению. Льето ушам своим не верил. Черт побери, эти кретины говорят сейчас о Танкреде Тарентском, одном из самых порядочных людей, каких он только встречал! И к тому же его друге! Сдавая карты, Дудон бросил: – Эй, парни! Вас послушать, так вы все мальчики из церковного хора! Напоминаю, Арделион, еще и месяца не прошло, как тебя замели за драку прямо посреди Центральной аллеи! Вокруг послышались смешки. – Ну и что? – холодно проскрежетал Арделион. – Но все же знают, что он провалил операцию во время кампании в Сурате и положил там кучу людей. Говорю вам: мы с ним сильно попали, и я зуб даю, что еще до завершения полета он кончит в исправительной камере со звукоизолирующими стенами. Вместе с полными психами! Это было уже чересчур, Льето вскочил с места и бросился на Арделиона. Схватил его за ворот и поднял в воздух, как если б тот весил не больше ребенка, потом приблизил его лицо к своему и процедил, глядя ему прямо в глаза: – Слишком много болтаешь, Арделион. Попридержал бы ты язык и перестал бы судить обо всех по себе. Наш офицер достоин бесконечно большего. Льето отпустил его, и тот рухнул на свой стул, который опрокинулся назад, так что Арделион тяжело грохнулся на пол. Побагровев от стыда, он вскочил и кинулся к Льето, который не сдвинулся с места и ждал противника, не сводя с него жесткого взгляда. Но тут вмешались несколько солдат, которые не дали им сцепиться и заставили Арделиона снова усесться на стул. А Льето с выражением глубочайшего презрения на лице возвратился на свое место. Напряжение немного спало. |