Онлайн книга «Семь сестер. Сестра луны»
– О боже! – прошептала я растерянно, обращаясь скорее к самой себе, чем к Берил. – Хорошо! Тогда я пойду. Загляну к вам в другой раз, чтобы тоже попросить доступ к Интернету. – Кстати, – крикнула мне вдогонку Берил, когда я направилась к входной двери. – Сегодня утром он сказал мне, что это именно вы сподвигли его на решение погостить у нас подольше. Дескать, что-то вчера вы ему сказали такое… – Неужели? Ума не приложу, что же такого я могла ему сказать. Ладно, Берил, я отправляюсь к Чилли. Всего вам доброго. В машине я всю дорогу до хижины старика размышляла, как мне отнестись к тому, что Зед не уехал, а остался. В животе стало пусто: верный признак того, что новость меня взволновала. – Я переживала за вас после вчерашнего, – обратилась я к Чилли. – Вот заехала взглянуть, как вы тут. – Волноваться за меня не стоит, девочка моя. К тому же вчерашний день стал одним из лучших в моей жизни за все последние годы. – Чилли, эти пещеры Сакромонте… Вы тоже появились на свет там? – Нет, я каталонец. Родился на морском побережье в Барселоне, под повозкой. – Так откуда же вы узнали про Сакромонте? – Там родилась моя прапрабабушка. Она была очень сильной bruja… Оттуда родом многие мои тети, дяди, двоюродные братья и сестры. – А что это такое – bruja? – Мудрая женщина, прорицательница, вещунья, гадалка. Микаэла родила твою бабушку. И она же сказала мне, что ты вернешься к нам. И что именно я отправлю тебя домой. Я тогда был еще совсем пацаненком. Но уже играл на гитаре для твоей бабушки. Она была очень знаменита. – А чем она занималась? – Танцевала, конечно! Фламенко! – Чилли хлопнул в ладоши и принялся отбивать ритм. – Этот танец у нас в крови. – Он взял в руки свою трубку и раскурил ее. – Мы приехали в Сакромонте, чтобы принять участие в большом фестивале, который проводился в Альгамбре. Она тоже еще была ребенком, как я. – Чилли удовлетворенно хмыкнул. – А я-то думал, что после восьмидесяти пяти лет ожидания Микаэла ошиблась насчет того, что ты вернешься к нам. Думал, уже не вернешься. Но вот ты здесь. Ты вернулась. – Но как вы узнали, что я – это я? – Даже если бы твой отец не оставил тебе прощального письма, я все равно узнал бы тебя. – Как? – Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Чилли и снова хлопнул в ладоши, потом что есть силы ударил по подлокотнику кресла. В эту минуту он был очень похож на карлика Румпельштильцхен из сказки братьев Гримм. А если бы он поднялся с кресла и выпрямился во весь рост, то наверняка тоже пустился бы в диковинные пляски вокруг горшка с едой, стоящего на очаге, сопровождая их такими же чудаковатыми песнопениями. – И все же, как? – Да у тебя же ее глаза, ее грация, хотя ты, конечно, очень красива! Она была уродина уродиной, но, когда начинала танцевать, преображалась и тоже становилась прекрасной. – Он ткнул пальцем в сторону старой железной кровати. – Посмотри там, под матрасом. Достань оттуда железную банку, и я покажу тебе твою бабушку. Я молча повиновалась. С ума сойти, размышляла я про себя. Более нелепой ситуации и не придумаешь. На затерянных просторах зимней Шотландии я наедине с каким-то полубезумным старым цыганом, который на полном серьезе утверждает, что ему было сказано о том, что я появлюсь здесь. Я присела на корточки и извлекла из-под матраса проржавевшую железную банку от песочного печенья. – Сейчас я покажу тебе. Я положила банку ему на колени, и он попытался открыть ее своими скрученными пальцами. Наконец, с большим трудом, открыл. Из банки высыпался ворох черно-белых фотографий, часть из них упала на пол. Я быстро собрала их с пола и вручила Чилли. – Вот это я. Выступаю в районе Эшампле, что в Барселоне… А я был красавчиком, si? Я принялась внимательно разглядывать черно-белую фотографию, запечатлевшую Чилли, наверное, лет семьдесят тому назад: темноволосый, гибкое стройное тело под традиционной цыганской рубашкой с гофрированными кружевными манжетами. Крепко прижимает свою гитару к груди. Глаза обращены на женщину, стоящую перед ним. Она замерла в типичной позе для фламенко, высоко вскинув руки над головой, облачена в наряд танцовщиц фламенко, огромный цветок в блестящих, как воронье крыло, волосах. – Боже мой, какая красавица! Так это и есть моя бабушка? – Нет, это моя жена Розальба. Да, она была muy linda… Настоящая красавица! Мы поженились в двадцать один год… Она действительно была для меня второй половиной. – Чилли выразительно постучал себе в грудь. – А где она сейчас? Лицо его потемнело, он опустил глаза в пол. – Ушла. Потерялась во время Гражданской войны. Плохие тогда были времена, Хотчивитчи. В души и в головы наших соотечественников словно сам дьявол вселился. – Чилли, мне очень жаль. – Это жизнь, девочка моя, – прошептал он и осторожно погладил указательным пальцем лицо своей бедняжки жены на фотографии. – Но она все равно со мной разговаривает, даже сейчас, просто голос у нее слабый, едва слышен, ведь она же так далеко отсюда. – Именно поэтому вы и решили покинуть Испанию? То есть, я хочу сказать, после того, как потеряли свою семью? – Si. У меня же ничего не осталось на родине. Вот я и надумал переехать в другое место, оставить свое прошлое позади. – И наконец осели здесь? – Да, но после многих и долгих странствий по всей Англии. А сейчас… – Чилли принялся сосредоточенно рыться в стопке фотографий. Те, что ему были не нужны, тут же летели прямо на пол. Я снова принялась собирать их. По большей части, на них были запечатлены гитаристы и танцовщицы, выступавшие на публике в различных барах и клубах. И на всех без исключения лицах артистов читалось вдохновение, граничащее с экстазом: камера навеки зафиксировала это состояние артистического подъема и воодушевления. – jAqui! Да вот же она! Чили поманил меня пальцем к себе. Я подошла и глянула на еще одну фотографию исполнительницы фламенко. Довольно тщедушная, но руки вскинуты высоко над головой. Правда, вместо традиционного цветастого платья танцовщица была в плотно облегающих брючках и коротенькой жилетке. Бледнолицая, темноволосая. Волосы смазаны для пущего блеска каким-то маслом, по центру лба – один непослушный завиток. – Кандела. Свеча, пламя которой горит в сердцах наших людей. Взгляни, Хотчивитчи! Видишь эти глаза? Это же точь-в-точь твои глаза. Я вперила взгляд в глаза хрупкой женщины, но на черно-белой фотографии мало что можно было разглядеть. Наверно, эти крохотные точки на роговице глаз голубые или зеленые. – Да, это она! Амайя Альбейсин, твоя abuela, Кандела. Бабушка… Самая известная танцовщица своего времени! Она родилась в Сакромонте, и роды приняла Микаэла… |