Книга Семь сестер. Сестра луны, страница 60. Автор книги Люсинда Райли

– Может, что-нибудь скушаешь? – спросила у него Мария.

– Нет, мама, ничего не хочу. Мне нужно немного поспать.

Всю ночь напролет громкий, надрывный кашель Филипе гулким эхом разносился под сводами их пещеры. Утром, проснувшись, Мария обнаружила Эдуардо и Карлоса спящими на кухне.

– Перебрались сюда, – пояснил ей старший сын, когда Мария подала ему на завтрак лепешки, – потому что там спать было невозможно. Мама, Филипе очень болен. У него жар… и этот ужасный кашель… – Эдуардо сокрушенно покачал головой.

– Я уже иду к нему, помогу, чем смогу. А вы оба ступайте на работу в кузницу.

Мария поспешила в спаленку сыновей: Филипе весь горел в жару. Она тут же бросилась к шкафчику на кухне, в котором хранила свои лекарственные травы, приготовила смесь из ивовой коры, сухих листьев таволги и пиретрума, вскипятила настой и побежала назад в спальню. Приподняв голову сына, чайной ложечкой влила ему несколько капель жидкости, слегка раздвинув губы. И буквально через секунду его вырвало. Мария просидела у постели сына целый день, влажной тряпкой отирала его лицо и тело, чтобы немного сбить жар, каплями давала воду, но лихорадка не ослабевала: мальчишка горел огнем.

К вечеру Филипе стало совсем плохо, он начал задыхаться. Грудь бурно вздымалась и опадала, когда он с усилием пытался сделать вдох.

– Мария, Филипе заболел? Даже на улице слышно, как он кашляет, – услышала Мария голос из кухни. Выглянула из-за занавески и увидела Рамона. Он держал в руках два апельсина.

– Да, Рамон. Филипе очень болен.

– Может, ему чуток полегчает, когда съест вот это? – Он кивнул на апельсины.

– Gracias, но, думаю, одними апельсинами тут не обойдешься. Мне надо срочно сбегать к Микаэле, попросить ее, чтобы она пришла и дала ему своего зелья, но я не могу оставить Филипе одного, без присмотра, а мальчишки мои еще не вернулись с работы. – Мария в отчаянии затрясла головой. – Dios mio, боюсь, дела у него совсем плохи.

– Не волнуйся, Мария. Я сам схожу к Микаэле и приведу ее к тебе.

С этими словами Рамон тут же вышел из кухни. Мария даже не успела ничего крикнуть ему вдогонку.

Микаэла пришла через полчаса, лицо у нее было очень озабоченным.

– Оставь нас одних, Мария, – приказала она. – В этом закутке воздуха хватает только на нас двоих.

Мария послушно вышла из спаленки сына. Кое-как собралась с силами и стала готовить суп из картофеля и моркови на ужин сыновьям.

Наконец на кухне появилась Микаэла. Лицо ее приобрело еще более печальное выражение.

– Что с ним, Микаэла? – бросилась к ней Мария.

– У Филипе болезнь легких. И болезнь эта серьезно запущена. Видно, месяц, проведенный в сырой камере, не прошел для него бесследно. Нужно немедленно перенести его сюда, на кухню. Здесь по крайней мере есть хоть немного свежего воздуха.

– Он поправится?

Микаэла не ответила.

– Вот, я оставляю для него немного маковой настойки. Дашь ему несколько капель. Хотя бы заснет на какое-то время. Если к утру ему не полегчает, то придется везти в город, в больницу для payos. В его легких полно жидкости, которую надо как-то откачать.

– Никогда! Еще ни один цыган не вернулся из их больницы живым! А посмотри, что эти payos сделали с моим несчастным мальчиком.

– Тогда зажги свечку Деве Марии и молись ей. К сожалению, милая, я мало чем могу помочь твоему сыну. – Она взяла Марию за руки и прочувствованно сжала их. – Я тут бессильна, все происходит слишком быстро.

Когда Эдуардо и Карлос вернулись домой, они перенесли Филипе на кухню и уложили его на матрас. Мария содрогнулась от ужаса, увидев капли крови на его подушке – следы от надрывного кашля, сотрясающего все его естество. Она сняла чистую подушку со своей кровати и осторожно подложила ее под голову сына. Но тот даже не шелохнулся.

– Мамочка, у него кожа стала синей, – испуганно прошептал Карлос, глядя на брата. Потом посмотрел на мать, словно ища у нее слова поддержки. Но у Марии таких слов не было.

– Может, я сбегаю к дедушке с бабушкой и приведу их к нам? – предложил Эдуардо. – Они хоть знают, что делать. – Эдуардо принялся возбужденно расхаживать по кухне, бросая испуганные взгляды на брата, лежавшего на полу и отчаянно хватавшего ртом воздух.

– Как жаль, что сейчас с нами нет папы, – с горечью в голосе пробормотал Карлос.

Мария выставила старших сыновей на улицу, а сама снова склонилась над Филипе.

– Мама здесь, рядом с тобой, мое солнышко, – прошептала она, смачивая его лоб. Через какое-то время она снова позвала мальчишек в дом, велела им принести из хлева несколько мешков с соломой, чтобы приподнять брата повыше и облегчить ему дыхание.

Но ночью дыхание Филипе стало еще более затрудненным. Судя по всему, у него уже не было сил даже на то, чтобы откашляться и хотя бы на короткое мгновение очистить свои легкие. Мария поднялась с пола и вышла во двор. Старшие сыновья нервно курили, сидя на ступеньках крыльца.

– Эдуардо, Карлос! Бегите к дедушке и бабушке. Скажите им, чтобы пришли немедленно.

Они без слов поняли все то, что не договорила мать. Глаза их мгновенно наполнились слезами.

– Да, мама.

Она дала им керосиновую лампу, чтобы хоть как-то освещать себе дорогу в кромешной темноте и не споткнуться. Выпроводив сыновей, Мария снова вернулась к своему Филипе.

Внезапно он открыл глаза и уставился на нее.

– Мамочка, я боюсь, – прошептал он едва слышно.

– Я с тобой, мой милый. Ничего не бойся, Филипе. Твоя мама рядом с тобой.

Слабая улыбка тронула его губы.

– Я люблю тебя, мамочка, – произнес он через силу и через пару мгновений снова закрыл глаза. На сей раз навсегда.

* * *

Всех, отправляющихся в Барселону, попросили сообщить печальную новость Хозе и незамедлительно привезти его вместе с Лусией домой. Мария и вся ее семья погрузились в траур. Тело Филипе положили в хлеву, животных оттуда перевели на время в другое место, чтобы все родственники и односельчане могли зайти и проститься с усопшим. Все вокруг было украшено белыми лилиями и пурпурными цветами граната, их сильный аромат вкупе с горящими свечами, установленными рядом с телом, добавляли духоты в и без того плохо проветриваемом помещении. Мария провела три дня и три ночи возле тела сына, часто в компании с другими женщинами, которые помогали ей отгонять от Филипе злых духов. Микаэла совершила все положенные в таких случаях требы, прочитала традиционные заклинания для того, чтобы защитить душу мальчика и чтобы она могла беспрепятственно воспарить на небеса. Снова и снова Мария просила прощения у сына за то, что не смогла уберечь и спасти его. Никто из тех, кто приходил попрощаться с Филипе, не прикасался к его телу: все боялись нечаянно столкнуться со злыми духами.