Онлайн книга «Игры для взрослых мальчиков»
Потом на песчаный ринг вышел свежий дуэт. Парень в капюшоне и в перчатках взял в руки специальный обрубок толстой доски. Другой, худощавей, немного разбежался, подпрыгнул и грохнул ногой по светлой деревянной поверхности. Доска правильно раскололась. — О-ох! Немцы всегда восхищались одновременно. Военные парни расколотили еще одну доску, потом еще. Морпех, тот, что покрупней, скинул свой капюшон и страшно сверкнул на зрителей возбужденными очами. Следующие две доски он самостоятельно и очень успешно расколол о свою голову, правда, защищенную форменным беретом. Но этого было явно мало и, когда его напарник сбегал к машине за бутылками, военнослужащий окончательно обнажил свой мощный, затейливо бритый затылок. — Вау! Лица иностранных подданных не различались — они все приникли к фото- и видеоаппаратуре. Встав только на одно колено, словно в чем-то клянясь, морпех звонко грохнул по своей башке одной бутылкой, потом сразу же, не успели еще первые сверкающие осколки стекла разлететься по сторонам, и другой. По уху его начала робко стекать тонкая, несерьезная капелька крови. Он подпрыгнул, страшно заревел и замахал громадными руками. — А-а-а! Никто и не заметил за этим замечательным зрелищем, как к напарнику бутылочного монстра подошел О'Салливан, держа в руке точно такой же кусок доски. Видно было, что военный паренек ничего не понял, растерянно оглядываясь на своего командира, но Глеб предупредил его, заглушив все окружающие крики. — Пусть он попробует! Подержи доску! Майор кивнул, иронически улыбаясь. Итальянец разбежался похоже, но как-то ловчее, прыгнул пружинистей, да и доска хрустнула под его пяткой неожиданно кратко и сочно. Теперь уже вместе со всеми одобрительно заорали и профессионалы. Предложенную к уничтожению о собственную голову бутылку О'Салливан отверг. Двое парнишек помельче быстро приготовили постаменты для раскалывания твердых предметов. И опять на сцене появилась новая пара. «Специализация, однако…» Сначала усатый красавец-морпех расколол ребром ладони большую глиняную черепицу, потом еще две, вместе уложенные, потом уже три. Утомившись, он ловко отскочил в сторонку, уступив рабочее место сменщику с кирпичами. Кирпичи были красивые, новенькие, на загляденье! Ярко-красные, шуршащие в куче и высыпающие из себя сухую пыль при перемещении. Сменщик быстро, в ритме пулеметной очереди переколотил рукой десяток красных изделий, улыбнулся всем и также артистично скакнул в общую группу, дожидаясь заслуженных аплодисментов. Аплодисменты были, да еще какие! Воодушевленный заграничным вниманием, к людям-зрителям опять вышел монстр. В куче оставалось не очень много целых кирпичей, и он был этим явно недоволен. Кровинки на его хрустальном сосуде уже были смазаны зеленкой, так что готовность к следующему номеру была отменная. Он поднял кирпич двумя руками над головой, помедлил, чихнув от просыпавшейся оранжевой пыли и, с ревом и выдохом, хрястнул себя кирпичом по голове. О'Салливан поморщился. Николас задумчиво посмотрел на упавшие в песок кирпичные половинки. Еще раз раздался нехороший хруст и еще два обломка упали к ногам беспощадного воина. Криво усмехаясь, он протянул руку к последнему из привезенных кирпичей. — Бери вот этот. Добрый голландский человек Николас подал суровому бойцу темно-красный большой кирпич, который он как-то незаметно для окружающих притащил из развалин южной крепостной стены. Монстр смутился. Он знаками показывал, что скверно учил в школе немецкий, что у него есть непосредственный командир и что, мол, на сегодняшний день он свою норму выполнил. — Нет, нет, убери это… Могучий Колька был разочарован. За спиной Глеба два молоденьких морских пехотинца вполголоса весело обсуждали неожиданное предложение голландца. — Да чо он, тупой совсем, что ли! Наши-то кирпичики сухие, ровные, привычные, а эта каменюка такая!.. Вован себе черепушку запросто такой снесет! Отряхивая балахонистую пятнистую униформу, ребята стали строиться у машины. Иностранцы, нисколько не озабоченные соблюдением воинской дисциплины, роились между ними, обнимались, позируя для фотографий, восхищенно хлопали артистов по плечам и спинам. Поправляя на ходу обеими громадными ручищами свой крохотный берет, к Глебу решительно причалил большой майор. — Послушай, значит, это ты сегодня здесь за старшего? — Вроде так. — Так это ты с Никифорычем в доле по бизнесу, что ли? Ну, как бы вы партнеры типа были? — А в чем интерес, майор? Глеб, прищурившись на потного морпеха, кусал травинку. — Ну, я к тому, что если это кто из наших отморозков, из дивизии, Никифорыча это… ну, типа, случайно, по пьянке в увольнении, или как… Ты не сомневайся, мы сами тут все решим, все кости переломаем, зароем на месте, если кого вычислим. — Не надо, майор, никого ломать. Лучше занимайтесь кирпичами. Я все сделаю сам. — Д-да… Майор почесал макушку, не зная чем еще выразить свое соболезнование. Пришлось помочь забавному вояке. — Ты доски свои поломанные отсюда не увози. Мне сейчас еще костер разводить, пропитание для союзников варить. Пригодятся. Может, вы своей компанией останетесь с нами отобедать, а? — Нет, дружище, не могу. Спасибо, конечно, за предложение! Но у нас распорядок строгий, режим у моих пацанов опять же, дисциплина… Не могу, извини! — Ладно, майор. Тогда держи… Здесь все, что Никифорыч вам приготовил. Глеб Никитин протянул военному рюкзак. — Конверт в боковом кармане. Вы все были сегодня великолепны. Майор как пушинку вскинул многоголосо звякнувший рюкзак на плечо. — Порядок! Ну, бывай, справляйся тут со своими супостатами! Если что — найдешь меня, всегда помогу. Мы с боцманом много дел на берегу тут переделали, в гостях семьями бывали друг у друга… Ладно, бывай! Он вскочил на подножку уже рычавшего грузовика и опять, совсем по-детски, прорычал-прокартавил: — Привет, Европа! Из-под брезентового тента иностранцам улыбались милые, ласковые лица российских морских пехотинцев. — Чао! …Пыль уже улеглась, прибрежная августовская тишина успела накрыть все вокруг стрекотанием кузнечиков и слабым шорохом волн за стенами крепости, а Николас все еще вертел в руках старинный кирпич. Потом с недоумением и очень бережно положил его около своего рюкзака. |