Онлайн книга «Книга Ветра и Крови»
|
«Это, конечно, успокаивает», — мысленно пробормотал я. Но, повернувшись к дежурному монитору, набрал аварийный красный код и активировал изоляцию медотсека. Освещение тут же стало приглушённым, желтоватым. Автоматика минимизировала расход энергии. «Я отключаюсь, Гриш, — сказала Гайя, — ты главное говори. О чём угодно». — Что происходит? — спросил толстяк, тревожно оглядываясь, — вы… вы будете меня убивать? — Нет, — ответил я и постарался изобразить доброжелательную улыбку, — не беспокойся. Ты нужен нам живым, — сказал я, и тут же добавил, безо всякого перехода: — Слушай, а у тебя дети есть? — Дети? — Зовущий Ветер выглядел растерянным, — откуда же я знаю… вероятно, да. — Вероятно? — я поднял бровь. — Ну, да, — толстяк пожал плечами, — я ходил в чанную по призыву. Но насколько удачно прошло зачатие, конечно же, знать не могу. — Чанную? — я поднял вторую бровь. — Место, где рождаются городские люди, — пояснил Зовущий Ветер, — сейчас мне это кажется странным… а когда я был внутри — странными казались обычаи внешнего периметра. Крестьян. Они живут семьями. Женщины сами вынашивают детей, совсем как звери. Будто бы у них так и не родился разум… — И тебя… ты тоже появился в этой самой чанной? — спросил я. — Ну конечно, — улыбнулся толстяк, — как могло быть иначе? Дикие не могут становиться опорами в нашем единстве. Улыбка на его лице вдруг сменилась задумчивостью. Потом испугом. — Это так странно, — продолжал он, — думать самому… — Да, ты уже говорил, — кивнул я, — странно и приятно. — Приятно и… страшно, — согласился толстяк, после чего вдруг запрокинул голову, закатил глаза и начал биться в конвульсиях, истекая пеной. Я активировал автодоктора. Медицинский компьютер немедленно начал необходимые диагностические и реанимационные мероприятия. В считанные секунды расторопная автоматика взяла десятки анализов, считала сотню параметров, но поставить диагноз в автоматическом режиме не смогла. «Требуется помощь высококвалифицированного медика», — гласила надпись на экране монитора. Толстяк продолжал биться. Его лицо посинело, он не дышал. «Разрешение командира на инвазивные методы реанимации», — надпись на мониторе сменилась. Когда разрешение было получено, автодоктор начал интубировать пациента. Его тело пронзили многочисленные зонды, катетеры и другие трубки, подключившие умирающий организм к автоматам, дублирующим функции критически важных органов. Но всё было тщетно. Спустя пятнадцать минут после начала реанимационных мероприятий автомат констатировал смерть мозга. Я стоял, опустив руки перед медицинской капсулой. В голове было удивительно пусто. «Спасибо, Гриша, — послышалось у меня в голове спустя какое-то время, — ты справился». «Ты… убила его?» — спросил я. «Нет, Гриша, — ответила Гайя, — его убило то, чей частью он являлся. Оно затаилось. Дало ему свободу. Думало обмануть нашу бдительность, чтобы получить о нас больше сведений. Но в результате попалось само». «Тебе удалось понять, с чем мы имеем дело?» — спросил я с надеждой. «Да, Гриша», — ответила Гайя; странно, в её неслышимых словах до сих пор были отголоски страха, но кроме них появилась ещё какая-то отчаянная решимость. «Говори же! Это Сфера? Или новое вторжение?» «Ни то и не другое, Гриш… — Гайя снова изобразила вздох, — хотя поначалу я не сомневалась, что мы имеем дело с очередной внешней силой. Ты ведь понимаешь почему, да?» Я передал эмоцию растерянности. «Ваш беспилотник, Гриш, — продолжала Гайя, — он ведь неземной. Люди, защитники города, не должны были его видеть. Понимаешь? Значит, что-то или кто-то проявил его для них!» «Я… похоже, забыл об этом, — в растерянности я сел на операторское кресло и опустил голову, — хотя как мог… это же очевидно было!» «Я думала, что ты, как и я, просто не торопишься с выводами». «Так что же это?» «Думаю, ты сам поймёшь очень скоро. Но сначала сними блокировку и позови Кая, пожалуйста», — попросила Гайя. Я не стал спорить. Напарник ждал возле двери в коридоре. Как только я появился на пороге, он взглянул на меня, спрашивая взглядом: «Ну как там?» Вместо ответа я кивком головы пригласил его войти в медотсек. — Здравствуй, Кай, — послышалось из динамиков, когда дверь закрылась за нами. — Привет, Гайя, — напарник вежливо кивнул. — У меня будет несколько вопросов о твоём прошлом мире, — продолжала Гайя, — знаю, это может быть болезненно. Извини, что вынуждена делать это. — Если это нужно для победы, то без проблем, — Кай даже улыбнулся, хотя я знал напарника достаточно хорошо, чтобы увидеть в его глазах мимолётную тень боли. — Скажи, пожалуйста, насколько в древних марсианских культурах были распространены любого рода жертвоприношения? Кай удивлённо посмотрел на меня. — Они вовсе не были распространены, — ответил он, — это есть в Ветхих Главах «Книги Ветра и Крови». Мы с Гришей их как раз переводим. Ключевой эпизод нашей веры — это победа Защитника Детей над злом, которое насаждало власть страха, убивая детей. В других культах и традициях поклонения другим богам Общего Пантеона нет даже того. Жертва — это богомерзость. Абсолютное зло. Любая жертва. — Гриша, а что ты знаешь о будущем твоего человечества? Отношения к жертве? — спросила Гайя. — Ну, человеческие жертвоприношения — это, конечно, мерзость, — ответил я, — хотя во многих культурах в прошлом они имели место. Кай удивлённо на меня посмотрел. «Во многих?» — прошептал он одними губами. В ответ я пожал плечами. — Спасибо, Кай. Ты очень помог. А теперь можно и о важном, — продолжала Гайя, — Гриша, ты наверняка задавался вопросом: почему разумные существа на четырёх соседних планетах в результате эволюции вышли такими похожими? Даже генетически совместимыми, если на то пошло? — Допустим, — кивнул я. — Потому что это развитие было запрограммированным, — продолжала Гайя, — полностью. От начала и до конца. Вы — искусственные создания, Гриш. Причём программа, которая вас породила, программа развития жизни она такая… гибкая! Многократно резервированная! Она — восхитительна в своём совершенстве. А я — лишь системный сбой из-за незапланированного внешнего вмешательства. Моё появление — результат редчайшего стечения обстоятельств… — Ты специально оставила нас двоих? Потому что мы давно знаем, что созданы искусственно? — Отчасти, Гриш, — Гайя довольно натурально вздохнула, — но не это самое главное. И не это меня напугало… не это само по себе, если точнее. |