Книга След паука. Часть первая, страница 38 – Анна Шнайдер

Ох, лучше бы он и дальше молчал.

– Я знаю.

– Знаешь? – Голос удивлённый, даже шокированный. – Но… откуда?

– Догадалась, а отец подтвердил. Точнее, так – я знаю, что ты Альго, но кто именно, не имею понятия.

Несколько мгновений Риан молчал, словно раздумывая.

– Я сын Аарона, брата императора. Того самого, который…

– Да, я помню, – Тайра остановила его, не желая, чтобы он вспоминал о предательстве близкого человека. – И ты за него не в ответе. Он сам сделал выбор.

Вновь молчание.

– Почему ты решила, что я не одобряю позицию отца? Тем более, я же здесь, в бегах. И ты сама видела императора в том видении…

Девушка на секунду замерла, пытаясь понять собственные ощущения.

– Я так чувствую. Ты не одобряешь. По-настоящему – нет. Возможно, закон тебе не нравится, но убивать за это и идти против императора ты бы не стал.

– Да, – произнёс Риан обескураженно. – Но… ты сказала обо мне сейчас слишком… хорошо. А я просто трус. Знаешь, как я ненавижу дядю? И боюсь. Я видел, как он убил отца. – Парень сглотнул. – Так легко, равнодушно даже. Как таракана прихлопнул.

Тайра зажмурилась, стараясь справиться с головокружением. Шёпот, вновь шёпот… Она иногда слышала невнятное бормотание в моменты прорицаний и порой могла разобрать слова.

– Это неправда, – выдохнула девушка резко, чувствуя, как режет слепые глаза.

– Что неправда?

– Это было нелегко. Больно. – Тайра прижала ладонь к груди – туда будто бы кто-то попал огненным заклинанием. – Очень. И ты поймёшь, обязательно поймёшь, но позже…

– Что пойму-то?

Тайра открыла глаза. Тошнило, голова по-прежнему кружилась, а под носом было влажно. И неприятно пахло солью и железом…

– Позови отца. Скорее.

Тайра редко терялась в окружающем пространстве. Но не когда оно кружилось, вертелось и переворачивалось, и все звуки смешивались, превращаясь в жуткую какофонию, хаос, от которого хотелось зажать уши. И кровь текла носом, попадая в горло, и во рту стоял её вкус, и от него тошнило…

– Папа, – шепнула Тайра и тут же закашлялась, сглатывая собственную кровь вперемешку со слюной и вцепляясь сведёнными пальцами в плечи Моргана. – Па…

– Тихо, Тай, тихо, – его голос, обычно спокойный, чуть дрожал. – Сейчас всё пройдёт, чуть-чуть потерпи.

Он встал, подхватив её на руки, и от этого движения голова у Тайры закружилась сильнее.

– Нужна моя помощь?

– Нет, оставайся здесь.

Морган быстро понёс девушку в дом, и через несколько мгновений Тайра ощутила, что её положили на постель. Она знала, помнила, что последует дальше, и в любой другой день испытала бы неловкость и стыд, но сейчас ей было безразлично. Слишком плохо для того, чтобы думать о таком.

Морган раздевал её – быстро, проворно и уверенно, отбрасывая вещи в сторону, и замедлился только на секунду, перед тем как снять бельё.

– Потерпи, моя ласточка, – сказал он глухо. – Нужно помазать.

Тайра хотела кивнуть, но сил не хватало, голова по-прежнему кружилась и сознание медленно уплывало, покидая бессильное тело. И девушка уже думала, что вот-вот отключится, когда ей неожиданно стало легче.

Отец растирал её тело знакомой мазью. Она холодила кожу и неприятно пахла, но и снимала приступ. Сначала перестала течь кровь носом, затем исчезла тошнота, прояснилось в голове и она перестала кружиться. Смутиться действиями Моргана Тайра толком и не успела – он быстро закончил, накрыл её одеялом, а потом дал выпить общеукрепляющую настойку.

– Почему это опять происходит? – прошептала девушка с трудом – голос ещё плохо слушался. – Столько лет ничего, и опять…

– Не волнуйся, всё пройдёт, – отец наклонился, забрал из её ладони пузырёк и погладил по волосам. – В настойке сонная травка, ты уснёшь минут через пять.

– Я чувствую. – Тайра слабо улыбнулась и потёрла глаза. По телу разливалось приятное тепло. – Уже начинаю засыпать.

– Это замечательно. Спи и ни о чём не думай. Всё будет хорошо. – Морган ждал некоторое время, прислушиваясь к дыханию дочери, и только когда убедился, что она действительно уснула, вышел из комнаты.

***

Риан не находил себе места. Сначала он просто сидел на ступеньке, затем запустил в воздух шарик истинного света – вокруг уже было слишком темно, – потом начал вертеть в ладони какую-то палочку, но быстро её сломал. От волнения даже начал гладить Джека, хотя никогда не пылал любовью к собакам, и псина это почувствовала – глухо заворчав, отодвинулась в сторону и легла неподалёку. Уши лохматого пса стояли строго вертикально, одно было повёрнуто к дому, словно Джек вслушивался в происходящее.

Морган вышел минут через десять, и Риан даже не сразу его узнал – мужчина будто бы постарел. Лицо его было мрачным, и седины в волосах прибавилось.

– Что с ней? – выпалил парень, собираясь вскочить на ноги, но хозяин дома махнул рукой и опустился рядом. Но ближе не к нему, а к Джеку. Погладил пса, достал из нагрудного кармана тёплой рубашки маленький деревянный портсигар, закурил толстую самокрутку, и только после этого ответил:

– Не буду я тебе ничего объяснять. Разболтаешь ещё, не дай Защитник.

Почему-то стало очень обидно.

– Кому я могу разболтать? – огрызнулся Риан, чувствуя себя бездомной собакой, которую небрежно пнули, чтобы не мешала. – Птицам? Мухам? Или вон, Джеку? Я общаюсь-то только с тобой и с Тайрой, а…

– Тайре и разболтаешь, – проворчал Морган, пыхая самокруткой. – Не должна она ничего знать. Ни к чему это. Вот научишься держать язык за зубами, расскажу.

Обида резко схлынула, словно Риана вдруг облили ледяной водой.

– Не разболтаю, – сказал он уже гораздо спокойнее. – Могу магическую клятву дать. А хочешь, печать поставь. Ты мою родовую силу как-то заблокировал, небось, и печать поставить сможешь.

– Не люблю я это, – хозяин дома поморщился. – Вот твой папаша обожал ставить такие печати, любимое у него было развлечение. Хотя… нет. Не самое любимое.

Риан нахмурился. Опять Морган говорит так, будто бы знал его отца. Но откуда? Обычный деревенский лекарь и шаман. Да, маг сильный. Но мало ли таких магов по стране?

– А каким было любимое развлечение? – спросил Риан, не особенно желая слышать ответ. Но он должен, должен понять, как связан Морган с его отцом. На прямой вопрос, конечно, никто не ответит. Если уж про недомогание Тайры не стал объяснять, то про себя тем более ничего не скажет.

– А ты будто не ведаешь, – хмыкнул мужчина и вдруг сплюнул. – Брата он своего ненавидел. И эта ненависть его по жизни вела. Ненависть и жажда власти.

– Но так ведь было не всегда, – возразил Риан. Хотелось защитить отца, оправдать. – А только когда дядя Арен стал императором…