Онлайн книга «Хасинто. Книга 1»
|
— Что это? Прикосновение отозвалось горячей тяжестью внизу живота, по коже побежали мурашки. Вот погань! До сих пор такое случалось только во сне. Сейчас произошло наяву… Хасинто — омерзительный грешник! Самому от себя противно! Он хуже язычников. Те хотя бы не знают, что творят. А он знает, понимает, борется — и все равно проигрывает. Не разрыдаться бы. Унять взбесившееся сердце, тяжелое шумное дыхание… — Что это? — повторил сеньор чуть громче. — Кто избил моего эскудеро? Кто посмел? Проклятье! Иссеченная кожа уже не болела. Он и не подумал, что следы от самодельной плети видны, и сеньор их заметит. — О чем вы? Я не понимаю… — пробормотал Хасинто. Де Лара рывком развернул его к себе и, сдвинув брови, отчеканил: — Все вы понимаете. Следы от хлыста. Откуда? — А… Они давнишние. С детства. Хасинто опомниться не успел, как схлопотал удар по щеке. Зубы клацнули друг о друга, резцы царапнули язык — на нем тут же появился привкус крови. — Не смей лгать, — процедил де Лара. — Следы свежие. И раньше их не было. Кто посмел? Признавайся! — Никто, клянусь. — Сеньор вновь угрожающе приподнял руку, и Хасинто поспешил добавить: — Это я сам… Сам себя бил. — Что? Что ты делал?! — Иньиго Рамирес отшатнулся и уставился на него, как на безумца. — Совсем сдурел? — Нет. Просто я согрешил. Поэтому… Де Лара покачал головой и с издевкой спросил: — Позвольте узнать, Гарсиас: что такого страшного вы натворили в столь юные годы? Убивали христианских младенцев? Насильничали их матерей? Поклонялись дьяволу? Отчего вам не хватило исповеди и обычного покаяния? — Я ничего не натворил… Ничего сильно плохого. Но я согрешил в мыслях. И вам, мой сеньор, лучше не знать, какие то были мысли… — Ах, в мыслях! — с неприятной, даже глумливой ухмылкой воскликнул де Лара, но тут же посерьезнел. Насмешка во взгляде сменилась обеспокоенностью. — Монастырь не пошел тебе на пользу. Надо было тебя раньше оттуда забрать… Скажи: может, ты еще и не ешь ничего толком? Блюдешь строгий пост? Хасинто кивнул и отвел взгляд. — Чинто-Чинто, мой эскудеро должен сражаться в битвах, защищать меня и помогать товарищам. Как ты намерен это делать, если ослабеешь телом? Я уже говорил: наше служение Господу — в войне с Его врагами. Остальное оставь монахам. Понял? — Да, сеньор. — Надеюсь. Потому что если нет… — он надвинулся на Хасинто и сузил глаза. — Если я еще хоть раз замечу нечто подобное — сам тебя хлыстом отхожу и сделаю это прилюдно, уверяю. Нет! Такого позора не выдержать! Страшно представить, как после этого все станут на него смотреть: с унизительной жалостью, или презрением, или злорадством. Особенно гаденыш. Хасинто опустил голову, сглотнул застрявший в горле комок и прохрипел: — Я понял, сеньор. — Вот и хорошо. Теперь одевайся и поехали. Де Лара подошел к кобыле, собираясь на нее вскочить, а Хасинто поймал себя на том, что снова любуется сеньором: его движениями, его телом. Нельзя! Сон — и то погань, а явь… Господи! Огради от лукавого! Спаси! Больше некому. Хасинто один. Как больно, как страшно остаться наедине со своим грехом. Господи! Нет спасения. Помоги! Мысль — быстрая, как молния. — Дон Иньиго! Можно вас попросить? Де Лара вынул ногу из стремени и обернулся. — Да, в чем дело? — Однажды вы пообещали, что отпустите меня навестить матушку. — Я помню. Де Лара только вопросительно приподнял брови, явно ожидая продолжения. Хотя не мог не догадываться, о чем просьба. — Я подумал… Может, вы позволите к ней съездить? — Когда? — Когда скажете. Если вообще разрешите. — Но я спрашиваю тебя: когда хочешь поехать? — Хоть завтра. Если можно… — Ладно. Можно. Жду тебя обратно на седьмой день. Надеюсь, ты и правда хочешь навестить матушку. И делаешь это не потому, что там, вдали отсюда, никто не помешает заниматься этим… — он поморщился и махнул рукой в его сторону. — Заниматься самоистязанием. — Дон Иньиго, раз вы запретили, я не посмею нарушить запрет. Как бы далеко ни находился. Клянусь. Зато там, в родовом имении, Хасинто никто не указ. Он сможет выехать из замка, явиться к какому-нибудь деревенскому падре и, не открывая имени, наконец-то исповедаться. Принять епитимью и получить отпущение грехов. А главное, отпущение того греха, который до сих пор был скрыт ото всех, даже от служителей Божьих. Как знать, может, именно поэтому демон мучил так нещадно? — Я верю. Передай мое почтение сеньоре Леонеле, — сказал де Лара и улыбнулся. От его улыбки полегчало и потеплело на сердце. Сеньор, мой сеньор. Ну зачем вы такой добрый? Хасинто выехал из замка еще до полудня. Впереди — путь домой, над головой — беременное грозой небо. Оно вот-вот придавит своим брюхом и крошечную деревню на горизонте, и буковую рощу, где часто охотились с соколами, и недалекую горную цепь, за которой лежат владения де Вела, оставшиеся без наследника. Без Диего. Вот бы небо обрушилось на мир, разродилось дождем! Если же ливень утопит Хасинто — будет вовсе славно. Может, смоет все грехи. Жаль только, что по хотению людей небеса на землю не падают… КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ |