Онлайн книга «Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет»
– Давай не будем торопиться. Должен же быть какой-нибудь способ починить наше хозяйство. Мы должны это сделать. – Какой там способ. Хватило бы и одних гироскопов. Попробуй подними бескрылую ракету без гироскопов! – А может, получится как-нибудь их прочистить? Вдруг заработают? – У тебя, может быть, и получится, но я же не ты. Ос, ты пойми, грязь попала в подшипники! Скрепя сердце Йенсен был вынужден согласиться. Гироскопы, самый точный элемент оборудования корабля, полностью зависят от своих подшипников. Даже слесарь-инструментальщик в специально оборудованной мастерской за голову бы схватился, увидев настолько изуродованные гироскопы. – Но хоть что-то из электроники там должно было уцелеть! Давайте попробуем состряпать что-нибудь вроде передатчика. Надо же передать сообщение. – Ты видел, что там творится? И что ты по этому поводу думаешь? – Ну отберем, что выглядит получше, и заберем с собой. Амфибии помогут нам все отнести. – Да? А что будет со всем этим хозяйство после заплыва, когда часок-другой помокнет в воде? Нет, Ос, как только вся грязь будет вычищена, нам надо запереть люк, а потом вернуться сюда и прямо здесь и работать. – Хорошо, так и сделаем. Оскар крикнул Тексу, продолжавшему совать нос во все уголки корабля. Тот пришел, непрерывно чертыхаясь. – Что там у тебя еще, Текс? – устало спросил Оскар. – Я думал прихватить отсюда что-нибудь из цивилизованной пищи, так эти проклятые черви все банки проели. Так что пища на корабле перепорчена, с чем и поздравляю. – Это все? – Все? Он еще говорит «это все»! А чего, собственно, ты еще хотел? Наводнение, чуму и землетрясение в придачу? Но это и вправду оказалось еще не все. Когда осмотр был продолжен, выяснилось новое обстоятельство, которое повергло бы наших кадетов в тоску, если бы их настроение и так было хуже некуда. Двигатели джипа работали на жидком водороде и жидком кислороде. Хорошо теплоизолированные топливные баки могут хранить топливо и окислитель достаточно долго, но грязь добралась и до них. Баки нагрелись, выкипающие газы были полностью стравлены через предохранительные клапаны. Джип лишился топлива. Оскар с каменным лицом изучил ситуацию. – Жаль, что «Гэри» работал не на химическом, а на ядерном топливе, – сказал он в конце концов. – А какая нам разница? – спросил Мэтт. – Да будь у нас этого топлива хоть залейся, все равно мы не смогли бы взлететь. В то, что корабль безнадежно испорчен, «мать многих» поверила не сразу, пришлось показывать ей повреждения. Но даже и это, похоже, убедило ее только наполовину. Кроме того, ее, видимо, огорчало, что кадеты не радуются подарку – вытащенному для них кораблю. Когда они возвращались в подземный город, большую часть пути Оскар потратил на осторожное заглаживание обиды, невольно нанесенной ими старой амфибии. Ужинать Оскар не стал. Текс и тот едва поковырялся в тарелке и – чего с ним никогда не бывало – так ни разу и не притронулся после этого к своей губной гармошке. Мэтт провел вечер в молчании, сидя около лейтенанта Турлоу. «Мать многих» послала за ними на следующее утро. После формального обмена приветствиями она обратилась к Оскару: – Маленькая мать, это правда, что твой Гэри тоже мертв, как и другой Гэри? – Да, это правда, о благородная мать многих. – И теперь без Гэри ты не можешь вернуться к своему народу? – Да, это так, мудрая мать, мы погибнем в джунглях. Старая амфибия замолчала и сделала знак одной из своих приближенных. Та подошла к ней со свертком, размер которого был чуть ли не вполовину ее роста. «Мать многих» положила пакет рядом с собой на возвышении и пригласила кадетов подойти ближе, после чего начала его разворачивать. Сверток был укутан в такое количество тряпок, что ему позавидовала бы и египетская мумия. Наконец, закончив работу, старая амфибия протянула Оскару какой-то предмет: – Это твое? Кадеты увидели большую книгу. На обложке большими витиеватыми буквами было вытеснено: БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ «АСТАРТА» [65] – Великий всемогущий Господь! – в изумлении прошептал Текс. – Этого быть не может! – Ну конечно же. Пропавшая первая экспедиция. Значит, они все-таки долетели! – тоже шепотом сказал Мэтт. Оскар молча смотрел на бортовой журнал. – Это твое? – нетерпеливо повторила старая амфибия. – Что? Да, конечно! О, простите меня, мудрая и благородная мать многих, эта вещь принадлежала матери матери моей матери. Мы – ее дочери. – Тогда я передаю это тебе. Дрожащими руками Оскар взял бортовой журнал и раскрыл его на первой странице. От времени бумага сделалась ветхой. Кадеты с благоговением смотрели на запись, которая открывала журнал: «Взлет», но особенно их поразил год – 1971. – Святой Моисей! – еле слышно выдохнул Текс. – Вы посмотрите, вы только посмотрите на это. Больше ста лет прошло! Они начали перелистывать пожелтевшие страницы. На них одна за другой шли одинаковые записи, каждая занимала место ровно в строку: «Невесомость, положение корабля соответствует программе полета». Эти записи они просмотрели бегло, задержавшись взглядом только на одной отличавшейся строчке: «Рождество. После обеда пели рождественские песни». Они искали записи, сделанные после приземления. Видя, что «мать многих» уже подает признаки нетерпения, они вынуждены были лишь бегло просматривать их: «…Климат не тяжелее, чем в самых жарких тропиках на Земле во время сезона дождей. Основная форма жизни – крупные земноводные. Колонизация планеты вполне возможна». «…Земноводные обладают значительными умственными способностями и умеют разговаривать друг с другом. Они дружелюбны, нами делаются попытки преодолеть языковой барьер». «..Харгрейвс заболел. Какое-то инфекционное заболевание, вызванное, по-видимому, местным грибком. Симптомы проказы. Врач пытается подобрать лекарство». «…После похорон Харгрейвса его каюта подвергнута стерилизации при 400°». Вскоре после этого почерк, которым были сделаны записи, стал другим. «Мать города» проявляла уже сильные признаки недовольства, так что они решили ограничиться только двумя последними записями: «… У Джонсона так ничего и не получается, хотя туземцы охотно ему помогают…» |