Книга Виндзорский узел, страница 23 – Си Джей Беннет

— Подождите!

Маша встала, надела очки.

— Что?

— Вы не знаете, что Максим делал потом?

— Нет, конечно, я же вам сказала.

— А Юрий?

— Заснул рядом со мной. Храпел как свинья. Что еще он мог делать?

— Вадима не спрашивали, зачем он поднимался к вам в ту ночь?

— Думаю, спрашивали. Я велела ему сказать, что он поднимался два раза. Не хотела, чтобы полиция сообщила обо всем Юрию. Один симпатичный русский похож на другого в костюме слуги, да? Вадим гей, и Юрий хотя бы думает, что я с ним безопасна.

Вот так, подумала Рози, Маша и обошла меры защиты, принятые для гостей одного из самых охраняемых монархов в мире, в тысячелетнем замке, напичканном аппаратурой для максимального уровня безопасности. Маша развернулась, качнув хвостиком на затылке, и направилась прочь; мешковатая кофта не скрывала ее сексуальную фигурку.

Как-то не верилось, что Юрий не имеет никакого отношения к случившемуся, хотя, если Маша сказала правду, сам он сделать этого не мог. Возможно, он заказал все заранее. Способен ли мужчина убить из-за такой женщины, как Маша Перовская?

Да, решила Рози. Мужчина определенного склада — явно способен.

На следующее утро за рабочее расписание королевы должен был отвечать сэр Саймон, но она попросила его связаться с секретариатом Кабинета министров по запутанному дипломатическому вопросу, имевшему отношение к султану Брунея, так что забирать коробки пришла Рози.

— Я слышала, вы вчера отсутствовали из-за болезни матери. — Королева подняла глаза на Рози. — Примите мое сочувствие.

— Благодарю вас, Ваше величество, моя мать совершенно здорова.

— Что ж, рада слышать.

— Я вчера весь день была занята в Лондоне. Возможно, вы захотите узнать подробности.

Королева пришла в восхищение. Значит, болезнь матери — только предлог! Она явно недооценила Рози. Это навело ее на мысль, и, прежде чем перейти к делу, королева сказала:

— Думаю, вам будет интересно познакомиться с одной из ваших предшественниц, Эйлин Джеггерд. Мне кажется, у вас с ней много общего.

— Я виделась с ней позавчера, мэм. Ее рекомендовала мне Кэти. Вы правы, у нас действительно много общего.

— Что ж, ясно.

Лицо босса озарила девически-озорная улыбка. Рози уже доводилось видеть эту улыбку, но сейчас впервые та была обращена именно к ней. У Рози потеплело на душе. На миг она даже забыла, о чем они говорили, но время поджимало, и Рози перешла к делу.

— Я пообщалась с дамой, с которой танцевал мистер Бродский, и выяснила, чем он занимался той ночью.

— Продолжайте.

Рози подробно пересказала разговоры с Мередит и Машей; о сексе упомянула лишь в общих чертах, однако заметила, что босса услышанное ничуть не шокировало — скорее удивило и позабавило.

— Очень любезно с их стороны, что они уделили вам время, — произнесла королева. — Как по-вашему, они говорили правду?

— Да, мэм. Я не специалист, но им ведь необязательно было все мне рассказывать. Мне кажется, им хотелось, чтобы вы знали правду. Мередит взяла с меня клятву молчать. Она просила, чтобы я никому не рассказывала, кроме вас.

— И вы дали ей слово?

— Да, мэм.

Королева нахмурилась.

— Это несколько усложняет дело.

— Простите, я не подумала…

— Пустяки, потом разберемся. Продолжайте.

— Я встретилась с балеринами после репетиции. Они уже рассказали полиции все, что знали, и добавить им было особенно нечего. Одна из них была знакома с Бродским — правда, не очень близко: они встречались на разных приемах. Опять же, я не специалист, но мне показалось, что они говорят правду. Обе очень переживают из-за его смерти.

— А о самом молодом человеке вам удалось узнать что-то новое? — поинтересовалась королева. — Помимо его страсти к танго?

Рози сделала, что могла. Ближе к вечеру она побывала в квартире в Ковент-Гардене, пообщалась с соседом Бродского, предварительно условившись о встрече по купленному кузеном мобильному. Квартира находилась на верхнем этаже дома над рестораном, неподалеку от Пьяццы ^[23]. Место роскошное: окна квартиры смотрят на оживленные улицы, ветер доносит музыку уличных исполнителей, болтовню театралов. Интерьер, правда, оказался самый обычный — белые стены, дешевая мебель с барахолок и из “Икеи”, повсюду разбросана одежда, коробки из-под пиццы, воняет потом. Ни намека на офшорные богатства и тайные банковские счета, подумала Рози.

Хозяину квартиры она сказала, что явилась по поручению российского посла (и за время их разговора даже вжилась в роль), чтобы выяснить, не осталось ли после мистера Бродского долгов — к примеру, за квартиру: посольство готово их выплатить и вообще помочь в трудную минуту Но хозяин, сосед Бродского, Виджай Куландайсвами, заверил ее, что за квартиру платит его фирма в Сити. И сейчас он подыскивает нового соседа, чтобы разделить дополнительные расходы, хотя и их не раз оплачивал самостоятельно. У Максима было туго с деньгами все то время, что они провели под одной крышей.

Рози удивилась.

— Насколько нам известно, он учился в дорогой частной школе.

Виджай рассмеялся.

— Я тоже. Там мы и познакомились. Это еще ни о чем не говорит. Кажется, учебу ему оплачивали. Но как только он окончил школу, помогать ему перестали. И вообще не показывались. Уж не знаю, кто был этот благодетель. Наверное, бывший начальник или коллега его отца. Максим не говорил. У меня сложилось впечатление, что он злится на этого человека, хотя и благодарен ему. Ему нравилось в Англии, он обожал музыку, но все равно тосковал по родине: здесь ему все было чужое, и он из-за этого очень переживал.

Виджай рассказал, что Максим мечтал стать писателем, пока же зарабатывал на жизнь музыкой: давал уроки игры на фортепиано, а заодно подрабатывал репетитором — натаскивал по математике и информатике детей богатых родителей. Он, как и вся теперешняя молодежь, много времени проводил в интернете.

О том, что Максим ведет блог, Виджай узнал уже от полицейских. Ни хакером, ни компьютерным гением Максим не был. Чтобы преподавать старшеклассникам информатику, этого и не требуется: программа до сих пор допотопная. У Виджая есть приятели в крупных айти-компаниях, они заверили его, что Максим даже близко не дотягивал до их уровня.

О России Максим особо не распространялся, разве что о Путине и его приспешниках. Он очень интересовался политикой. Еще в школе (Максим был на два класса младше Виджая) он регулярно рассказывал, как в Москве преследуют оппозиционеров, как убивают журналистов. Он составлял список погибших. В России опасно говорить правду, повторял он. “Если в лесу падает дерево, издает ли оно шум, если рядом нет никого, кто это услышит? А если журналист падает из окна… волнует ли это кого-нибудь?” Все это очень его расстраивало.