Книга Расколотая радуга, страница 58 – Мэри Джо Патни

— Не беспокойтесь, — ответил Майкл, помогая Кэтрин слезть с лошади. — Скоал не так велик, чтобы на нем можно было заблудиться.

Констебль коснулся края шляпы и снова пустился в путь по тропе. Глядя ему в след, Кэтрин сказала:

— Мне кажется, ему не хотелось идти к лорду Хэлдорану. Но почему?

Не успел Майкл ответить, как из дома вышел широкоплечий, мускулистый человек с изуродованным шрамами лицом.

— Меня зовут Доил, — сообщил он. — Я отведу ваших лошадей на конюшню.

Передавая поводья Дойлу, Кэтрин внимательно на него посмотрела. Его смуглое лицо ей показалось знакомым. Возможно, она видела его в Брюсселе, среди слуг, сопровождавших Хэлдорана, когда он отвозил Эми и семью Моубри в Антверпен. Лондонский акцент Доила выдавал в нем чужака, а лицо в шрамах делало его похожим на бандита. Как и сам дом, он выглядел довольно странно в этом отдаленном уголке.

Их проводил в отделанную мрамором прихожую слуга, тоже грубого вида лондонец. Хэлдоран, видимо, держал слуг, способных выполнять еще и роль стражников.

Наконец к ним спустился с лестницы сам хозяин,

— Приветствую вас, кузина Кэтрин и капитан Мельбурн. Как вам наш остров?

— Самобытный и очень красивый.

Кэтрин отдала слуге шляпу и хлыст.

— Возможно, не очень богатый, но очень ухоженный. Впрочем, признаков бедности я не заметила.

— Во всяком случае, все здесь сыты, обуты, одеты и имеют крышу над головой, чего не скажешь о каждом жителе материка.

Здороваясь, Хэлдоран, к великому неудовольствию Кэтрин, задержал ее руку в своей, после чего провел их в гостиную.

За чаем они, как и полагается, вели светскую беседу. Кэтрин рассказывала о своих впечатлениях, а Майкл больше молчал, но, как ни странно, все внимание было приковано к нему.

— Не желаете ли осмотреть Рагнарок? — спросил лорд после чая. — Он необычайно красив.

— С удовольствием, Клайв, — ответила Кэтрин, назвав его, как он просил, по имени.

Хэлдоран провел их по первому этажу, рассказывая всякие истории о доме. Кэтрин здесь поправилось больше,

чем она ожидала, У кузена был превосходный вкус и страсть к коллекционированию красивых вещей. Нельзя было не залюбоваться великолепной полированной мебелью, восточными коврами, прекрасными картинами.

Экскурсия завершилась в дальнем уголке верхнего этажа.

— Полагаю, капитан, это вас заинтересует, — сказал Хэлдоран, открывая последнюю дверь, за которой была галерея с широкими окнами на море. Кэтрин не сразу заметила висевшие на стенах застекленные полки с целой коллекцией оружия: старинными мечами, алебардами, кинжалами.

Оглядевшись, Кэтрин плотно сжала губы. Она выросла среди военных, но к оружию испытывала неприязнь. Вымытые до блеска окна никак не гармонировали с металлическим блеском смерти на стенах.

— Такую коллекцию я видел только в замке Хайлэнд, — заметил Майкл. — Здесь есть уникальные виды оружия.

Хэлдоран достал с полки необыкновенно длинный пистолет и с вожделением, словно женщину, погладил латунный ствол.

— Шестизарядный, один из первых многозарядных пистолетов, ему почти двести лет. Заряжается тяжело, часто дает осечки, но экземпляр интересный.

Майкл с профессиональной тщательностью осмотрел пистолет и отпустил несколько дельных замечаний, после чего вернул его Хэлдорану, а тот, в свою очередь, положил пистолет обратно на полку.

— У меня есть несколько превосходных мечей. Вы слышали о дамасской стали?

— Если не ошибаюсь, ее очень долго куют, бьют как слоеное тесто, — ответил Майкл. — Говорят, дамасские клинки гораздо острее европейских.

— Так и есть.

Хэлдоран вытащил трутницу и зажег стоявшую на шкафчике свечу.

— Вот, взгляните!

Он выбрал изящно изогнутый меч и, взявшись обеими руками за рукоятку, одним движением запястья опустил его на свечу. Клинок вошел в воск с дьявольской быстротой, но свеча не раскололась и продолжала гореть.

Кэтрин шумно вздохнула:

— Никогда не думала, что меч может быть таким острым.

— Хорошо, что я никогда не сталкивался лицом к лицу с французом, вооруженным таким клинком, — добавил Майкл. — Страшно подумать, что стало бы с моими мышцами и костями.

— Зрелище малоприятное.

Хэлдоран положил меч на место и достал с другой полки какой-то необычный предмет.

— Вы когда-нибудь видели индийский боевой нож, капитан? Рукоятка у него расположена под определенным углом, благодаря чему он обладает удивительной проникающей способностью. Как утверждают, в ближнем бою оружие это разит насмерть.

Разговор был чисто мужской, и Кэтрин отошла к окну. Было что-то отвратительное в страстной любви Клайва к оружию. «Интересно, — подумала Кэтрин, — как бы он повел себя в бою, где рушатся все романтические представления о войне?»

Дом стоял на скале, и из окна открывался великолепный вид на море. Во время утренней прогулки Кэтрин заметила несколько уютных местечек, где берег был отлогим. Однако в основном здесь высились мрачные скалы. В отдалении

вырисовывались темные очертания Бона. Скоал — череп, Бон — кость. Неужели именно здесь ей суждено провести всю оставшуюся жизнь?

— Что вы думаете о нашем уважаемом управляющем, Кэтрин? — раздался у нее за спиной голос Хэлдорана. Она повернулась, опершись рукой о подоконник.

— Дэвин? По-моему, он отлично осведомлен об острове, а арендаторы любят и уважают его. Деду повезло с таким работником.

— Человек он, безусловно, опытный и знающий, но я говорю о другом. Разве вы не испытали к нему более сильного чувства? Чувства родства?

— Что вы хотите сказать? — спросила раздосадованная Кэтрин. — Дэвин мне симпатичен, но мы едва знакомы. О каком родстве вы ведете речь?

— Так вот, — пояснил Клайв со злорадной улыбкой, — умница Дэвин, милый и симпатичный, ваш двоюродный брат.

— Я думала, моя мать единственный ребенок в семье.

— Так оно и было. Дэвин — ваш брат по отцовской линии, незаконный сын Хэралда и девушки с острова.

— Значит, он внук лэрда? — Кэтрин во все глаза смотрела на Клайва. — А дед знает об этом?

— Не только дед. Все на острове знают. Когда Хэралду исполнился двадцать один год, он объявил, что хочет жениться на своей зазнобе из крестьянской ветви Пенроузов. Лэрд тут же отправил его в длительное путешествие, но было слишком поздно, крошка забеременела. Она скрывала это даже от родных, пока было возможно, а потом умерла в родах, зовя своего любовника. Ребенка воспитали ее родители.

Все это Хэлдоран рассказывал с веселым блеском в глазах.

— Вернувшись и узнав о случившемся, Хэралд так и не простил отца. Он стал заботиться о ребенке, дал ему образование, однако официально призвать его своим сыном не смог.