Онлайн книга «Милое дитя»
|
– О том и речь: мы и так слишком много пережили. Карин произнесла это с присущим ей спокойствием, но по ее взгляду я сразу понял, что она хотела сказать: меня понесло не туда. Нам следует оплакивать дочь. Потому что так нам приличествует или просто потому, что мы заслужили это после долгих лет ожидания и неизвестности. Что мы, прежде всего, должны пережить то, что случилось в ту ночь, две недели назад. Эту безжалостную моральную сумятицу, когда мы на несколько мгновений вновь обрели нашу Лену – чтобы тотчас снова ее потерять. – Так хотелось бы Лене, – таков был мой ответ. Это надламывает ей хребет, каждый раз. На это ей нечем возразить, и она мгновенно затихает. Лена оставила нам бесценный дар. Именно поэтому я жму «Отправить» и направляю свое возмущение главному редактору ежедневной газеты. Какое все-таки ужасающее чудо – жизнь. Чудо, которое сотворила Лена. Ханна. Ханнахен [11]. – Маттиас! – зовет Карин из прихожей, словно опасается, что я не услышу дверной звонок. Герд обещался зайти с новостями. По телефону Карин больше ничего не смогла из него вытянуть. Очевидно, он извлек урок из того хаоса, который устроил в памятную ночь. – Маттиас! – вновь доносится снизу голос Карин. Я немного оползаю в своем кресле. Тело Лены по-прежнему не найдено. – Герд приехал! Упираюсь ладонями в край стола и тяжело поднимаюсь. Для Карин это имеет большое значение. Ей хватило бы и нескольких костей, безошибочно принадлежащих Лене. Для нее важно похоронить хоть что-нибудь, чтобы было место, где можно высадить цветы и поплакать. Я не представляю, как справлюсь, когда кто-то покажет мне кость и скажет: «Вот, это твоя Лена». Герд с коллегами исходят из того, что похититель зарыл ее где-то в лесу, неподалеку от хижины. Однако они уже не рассчитывают найти ее целиком. По всей видимости, в той местности наблюдается высокая популяция кабанов. В таком контексте не совсем уместно упоминать, что кабаны всеядны и могут растащить свою добычу на многие километры по округе. – Кроме черепа, – добавил Герд. – Его, как правило, оставляют. Череп для них слишком велик. Я едва не оступаюсь на лестнице от одной мысли об этом. Колени дрожат, сердце судорожно сжимается. Внизу Карин уже поставила ногу на первую ступень. Наверняка хотела подняться и посмотреть, куда я запропастился. – Иду-иду. – Я слабо улыбаюсь. Карин быстро кивает. От возбуждения лицо и шея у нее покрываются красными пятнами. * * * Герд уже сидит на одном из двухместных диванов. На столике перед ним стоит чашка кофе. Карин выставила хороший сервиз, белый с золотой окантовкой. – Сиди, – я останавливаю Герда, когда он порывается встать, и сам сажусь напротив него. Карин присаживается рядом со мной на подлокотник. – Ну? Что нового? Герд набирает воздуха в грудь. – Теперь нет никаких сомнений в том, что Лена проживала в хижине. Я замираю в ожидании кульминации. Впустую. – Ну и?.. Это мы давно знали. – Нет, Маттиас, мы лишь предполагали. Есть разница. Знание базируется на фактах и доказательствах. Мы нашли два волоса, вместе с корнями, и отправили на анализ. Они идентичны с контрольным образцом, который был взят в свое время с зубной щетки Лены. Я вздыхаю и перевожу взгляд на Карин. Россказни Герда явно производят на нее впечатление. – А эти ваши выверты с ДНК как-то помогут установить личность похитителя? – Нет, – отвечает Герд, и я вижу, как он сжимает челюсти. – К сожалению, у нас ничего нет для сравнения. Очевидно, его ДНК-профиль не попадал в базы данных. Это значит, что у него нет криминального прошлого – по крайней мере, серьезного. При мелких нарушениях, вроде обычной кражи, никаких данных не собирают. – Или ему хватило ума, чтобы не попасться. Карин притрагивается к моей руке. – Маттиас… Я киваю в сторону Герда. – Он у вас в руках. По крайней мере, то, что от него осталось. Вам известно, что он проживал в хижине вместе с Леной и детьми. Вероятно, не один год! И при этом вы не в состоянии выяснить, кто он? Может, вместо того чтобы потрясать пробирками, лучше как следует обыскать эту халупу? – Поверь мне, Маттиас, мы обыскали. Притом основательно. – И ничего не нашли? Вообще ничего? Документов на его имя, чеков по кредитке или что там еще? – Вчера пришел анализ ДНК, и мы работаем с ним, – отрезает Герд. Я наклоняюсь вперед и по неосторожности зажимаю локтем руку Карин. – Ты сам это сказал, Герд: у вас ничего нет. Вот о чем следовало написать Рогнеру в своей газете – о бессилии сотрудников полиции, которые вот уже две недели кружат на месте, подобно глупым щенкам, что гоняются за собственными хвостами. Карин высвобождает руку и кладет мне на плечо. – Дорогой… – У нас есть его ДНК, – повторяет Герд. – Ты же знаешь, сколько времени отнимают все эти процедуры. В реальном мире все происходит немного иначе, чем в «Месте преступления» [12], где за несколько секунд готовы шокирующие результаты. – За несколько секунд… – Я смеюсь. – Тебе напомнить, сколько лет прошло с исчезновения Лены? – Чего нам теперь ждать? – спрашивает Карин, вероятно, чтобы отвлечь меня. Но этому не бывать. Я верну Лену домой, так он мне обещал, четырнадцать лет назад. Теперь моим утешительным призом, возможно, станет обглоданная кабанами кость. Или и вовсе два волоса с корнями – спасибо и на том. Зато этот мерзавец достался им в целости – и все равно им не удалось выяснить, кто он! Я чувствую, как у меня вспыхивает лицо, в то время как Герд рассказывает Карин о каком-то химическом препарате, которое может проявлять затертые следы крови. Впрочем, если говорить о Лене, то ее крови не обнаружилось в том количестве, которое указывало бы на опасные для жизни кровопотери. – А как насчет хижины? – перебиваю я. – У нее ведь должен быть хозяин! Такие сооружения надлежит вносить в реестр. Герд вздыхает с видимым напряжением и поворачивается ко мне. – Неясно даже, на чьей территории находится эта хижина, баварской или уже чешской. В любом случае это приграничная зона. Ничейные земли. Официально там не числится никаких строений. И очевидно, никто и не знал о ней. Там такие заросли, что даже на машине не проехать. – Господи, Герд! – взрываюсь я и вскакиваю. – Растормошите эту Ясмин Грасс! Неужели она прожила с ним четыре месяца в одной хижине и даже не знает его имени? Да она же вам просто в уши ссыт! |