Книга Клуб негодяев, страница 31 – Ирина Фельдман

— Спорить не буду, ты всегда права, — Андрей отложил в сторону мешок. — У меня ещё есть экстракты чеснока и серебра. Для вампиров это смертельный яд, только вот его нельзя просто так подсунуть: они живо учуют отраву.

Я заприметил обшарпанную коробку с вырезанными на ней крестами.

— А как насчёт распятий?

— О, здесь тоже есть нюансы.

Андрей навесу открыл коробку. В ней по формочкам были разложены флаконы с мутным содержимым, бархатные мешочки и пара потемневших распятий. В центре располагалась Библия в ветхой обложке.

— Распятие может быть сильным оберегом, но рассчитывать только на него не стоит. Вампиров отпугивает не крест, а вера. Они не ходят в храмы, не из-за обилия религиозной атрибутики, а из-за того, что эти места намоленные.

Я не выдержал и, без спроса взяв один флакон, поднёс его к свету. В бесцветной жидкости плавал осадок.

— Это что — святая вода?!

— Сами же видите, что нет, — сердито ответил Андрей. — Вот жулики! Я ещё понимаю, когда вместо священной земли обычную насыпают, но подсунуть вместо святой воды содержимое ближайшей лужи… Никому верить нельзя. Не удивлюсь, если мои серебряные пули не из серебра.

— Как можно наживаться на таком…

— Если совести нет, можно на чём угодно наживаться. Ваш дед, кстати, сам промышлял подобными вещами. Притворялся охотником на нечисть и за деньги вбивал колы в трупы на радость мнительных невежд.

— Господи!

— Вот-вот. Очень жаль, что кроме «Pater noster» вы на латыни ничего не знаете. В дневнике много всего любопытного. Неприятно, что почерк неряшливый, местами откровенно неразборчивый. Прочитал я далеко не всё, но по диагонали проглядел…

— Ты что-то говорил про серебряные пули, — перебила его Хедвика.

— Да, они у меня есть. Только здесь получается как с колом.

— Вампир не даст в себя выстрелить? — уточнил я.

— Абсолютно верно, — Андрей положил коробку назад и стал протирать испачканные руки платком. — Неподготовленный человек практически не имеет шансов в одиночку расправиться с вампиром. Обычно действуют группами и всегда, когда вампир беззащитен, то есть пока он спит. Иначе охотник становится добычей. Причём растерзанной и съеденной.

Хедвика хмыкнула.

— Мда, ребята. Нам даже команду не из кого собирать. Роберт обязательно сделает что-нибудь не так, от тебя помощи не дождёшься, а одна я не пойду. Зачаровать вампира гораздо сложнее, чем человека.

Я даже не обиделся на её нахальное заявление. От меня толку точно не будет, а Андрей занял позицию созерцателя. Да и я бы ни за что не отпустил Хедвику одну.

— По-моему, всё это бесполезно, — нехотя предположил я.

Андрей послал мне ещё один укоризненный взгляд.

— Что за упаднические настроения? Ещё не всё потеряно. Начинайте уже мыслить широко! Если невозможно применить стандартные способы, нужно проявить немного смекалки.

Я ничего не ответил. Его советы, может быть, и ценные, но уж очень абстрактные. Хотя чего ожидать от человека, который теорию предпочитает практике?

Или я слишком многого хочу от других? Почему я должен перекладывать свои проблемы на чужие плечи? Надо же, в конце концов, самому что-нибудь придумать.

— У нас есть рука славы, — выдавил я из себя после напряжённой паузы.

Мне до сих пор было трудно свыкнуться с таким своеобразным наследством. Я еле скрывал отвращение.

Зато Андрей заметно повеселел.

— Очень хорошо, что мне не пришлось вам подсказывать! — с этими словами он снял с каминной полки тёмный свёрток. Быстро и аккуратно развернул ткань с корявой руки.

Его радостная улыбка казалась мне неуместной. Даже принуждённой, как будто он через силу пытался разрядить атмосферу.

Хедвика нетерпеливо подошла к нему и взяла коробок спичек.

— Один палец, — подсказал Андрей.

Как только Хедвика поднесла горящую спичку к коричневому мизинцу, рука славы вспыхнула. Все пальцы по очереди неторопливо распрямились.

Какая же она всё-таки гадкая. Как живая, зараза…

— Берите, — Андрей сунул мне её под нос, — сейчас не до брезгливости. Представьте, что если вы её не возьмёте, то очень скоро от вас и руки не останется.

После такого «обнадёживающего» совета пришлось сдаться.

На ощупь в руке славы не было ничего ужасного. Сухая, жёсткая, изборождённая морщинами. С закрытыми глазами её можно было легко принять за ветку старого дерева. Но мне было не по душе от того, что это часть человеческого тела, и к тому же атрибут чёрной магии.

Андрей словно не замечал моего замешательства.

— Надеюсь, вы к ней уже привыкли? Посмотрим. Откройте шкаф… Нет, не рукой. В смысле, рукой, но не своей… То есть она, конечно, ваша…Не вынуждайте меня ругаться при даме! А теперь что вы замерли, как изваяние?

— Я не умею этим пользоваться.

— Вы сказали «не умею», а подразумевали «не хочу». Рука славы быстро улавливает мысленные приказы. Вы не хотите открывать шкаф с помощью магии, поэтому он до сих пор закрыт.

С тихим стоном Хедвика прижала ладонь к лицу.

— Какой упрямый, — пробормотала она. — Он умрёт, а будет отстаивать свои принципы до последнего вздоха.

Одно слово — женщины! Почему они такие непостоянные?

— Ты же сама говорила, что этой штукой нельзя пользоваться, — огрызнулся я.

Хедвика не подхватила агрессивный тон. Она скрестила руки на груди и приблизилась ко мне на пару шагов.

— Да, с чёрной магией лучше не иметь дела. Она приносит боль и развращает души. Ты же хочешь не этого. Так что можно рискнуть победить зло его же оружием.

Не успел я что-либо ответить, как Андрей выхватил у меня руку славы. Если бы не моё положение будущей жертвы кровососущей твари, я бы запросто подарил ему эту дрянь. Радуется ей, как ребёнок.

Не говоря ни слова, он направил руку славы в сторону Хедвики. Девушка вдруг закрыла глаза, пошатнулась, запрокинув голову…

Если бы я её не подхватил, она бы упала на пол.

— Хедвика! — придерживая её, я опустился на колени.

Я был одновременно удивлён и напуган. Что случилось с Хедвикой? Почему Андрей так подло поступил?

— Зачем?.. — только и смог выговорить я.

— Так нужно, — его голос прозвучал не особо дружелюбно.

В его глазах не было ни капли растерянности или смущения. От него веяло таким ледяным равнодушием, что я просто не узнавал в нём эксцентричного книголюба. Передо мной стоял совсем другой человек.

Я не скрывал негодования.

— Это сонные чары? Снимите их немедленно!