Книга Нежно влюбленные, страница 49 – Мэри Джо Патни

Вестибюль, поднимавшийся на высоту двух этажей, был отделан в псевдоготическом стиле. Под потолком вдоль стен были сделаны ниши, в которых стояли резные деревянные фигуры святых, одну из стен украшал гигантский камин. Джерваз предложил гостям отдохнуть перед обедом, и экономка мисс Рассел вызвалась показать дамам их комнаты. Как и было обещано, Джеффри и Эдит разместили в очаровательной и уютной детской комнате, расположенной довольно далеко от хозяйских покоев. Комнаты Мадлен и Дианы тоже находились в противоположных концах дома, так что им вряд ли удастся поболтать.

Роскошная комната Дианы в розовых тонах была заранее приготовлена для нее. В камине приветливо пылал огонь, и девушка протянула озябшие руки к жаркому пламени. Этот жест помог ей преодолеть смущение: увидев Обенвуд, она тут же вспомнила о пропасти, разделяющей ее и Джерваза.

…Тут легкий шум в углу комнаты привлек ее внимание. Обернувшись, Диана увидела Джерваза. Он появился из потайной двери. Она улыбнулась, потому что ожидала что-нибудь в этом роде.

Сент-Обен на мгновение застыл на месте. У него было такое выражение, словно он увидел горячо любимую женщину, с которой несколько Лет был в разлуке. В два прыжка преодолев комнату, Джерваз сжал ее лицо руками:

— Господи, Диана, как же я соскучился по тебе!

Склонившись над ней, он впился в ее губы требовательным поцелуем. Ее страсть мгновенно разгорелась в ответ, и Диана тут же забыла о своих недавних сомнениях. Обняв его за талию, девушка принялась жадно ласкать Сент-Обена, приникая к нему всем телом.

— Мне хотелось заняться с тобой любовью прямо на лестнице, — шептал виконт. — А сейчас я хочу запереть дверь и не выпускать тебя из объятий все время, что ты здесь будешь. — Сент-Обен говорил, а руки его делали свое дело: сняв с Дианы плащ, они принялись проворно расстегивать ее платье с высоким воротником.

— Может, начнем именно с того, что ты запрешь дверь, а о долгих любовных утехах подумаем позже? — задыхаясь, проговорила Диана, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел в комнату.

Виконт послушно запер дверь и продолжил свое дело.

Диана тем временем поспешно расстегивала пуговицы на панталонах Сент-Обена. Руки ее дрожали от волнения. Она внезапно поняла, почему охватившее ее желание было таким сильным: наверное, подспудно она хотела доказать этому огромному дому, что имеет право быть здесь, пусть даже ее присутствие и нарушает общепринятые правила.

Быстро и ловко — не хуже горничной — Джерваз раздел Диану. Спиной она почувствовала жар огня в камине, а затем в один миг очутилась на мягком персидском ковре.

Когда их тела слились, обоими владело столь горячее желание, что они не стали терять времени на ласки. Казалось, не прошло и мгновения, а они уже достигли вершины наслаждения, и хриплый крик Дианы растворился в тишине…

— Прости меня, Диана, — прошептал Джерваз, вытирая пот со лба. — Я-то хотел быть гостеприимным хозяином. Надо было дать тебе отдохнуть после дороги. Но увидев тебя… — Его голова упала ей на грудь, веки тяжело опустились.

— Тебе не за что извиняться, — тихо и умиротворенно сказала Диана. — Ты в одно мгновение избавил меня от усталости.

Диана лежала рядом с виконтом обнаженная, и ее влажная кожа начала покрываться мурашками. Заметив это, Джерваз завернул ее в плащ. Тут девушка заметила, что у него какое-то странное выражение лица.

— Что-то не так? — встревожилась она. Смешавшись, молодой человек долго молчал. А когда заговорил, то казалось, что слова даются ему с трудом:

— Ты… ты — как наваждение. Чем больше я тебя получаю, тем больше хочу.

— И тебе это не нравится?

— Я не имею права допустить это. Никогда. Я не должен ни к кому привязываться.

Услышав это обескураживающее заявление, Диана даже не знала, то ли ей отвечать, то ли хранить молчание. Его настроение передалось и ей, и, сев на пол, она закуталась в свой плащ — девушке стало вдруг неловко сидеть тут перед виконтом обнаженной.

Глядя на огонь, Диана задумчиво проговорила:

— Но ты же должен жить, а для этого есть, пить, спать. Нужно общаться с людьми. Неужели тебе все это кажется неприемлемым?

Виконт ни с кем никогда не вел подобных разговоров, опасаясь раскрыть себя, а значит, показать свою ранимость. Но все же, помолчав некоторое время, он промолвил:

— Когда человек нуждается в каких-то вещах, это нормально. Одну еду всегда можно заменить другой. Но вот если он нуждается в других людях — это уже опасно, потому что у этих людей… появляется над ним власть.

Не отрывая глаз от пляшущих огоньков, Диана плотнее закуталась в плащ.

— Что ж, — проговорила она, — в чем-то ты, может, и прав. Но с чего ты решил, что люди, в которых ты нуждаешься, вдруг начнут использовать свою власть против тебя?

Сент-Обен горько усмехнулся:

— Опыт, знаешь ли…

— Неужели ты и вправду можешь сказать, что все близкие тебе люди злоупотребили твоим доверием? Джерваз довольно долго молчал.

— Не-ет, — наконец с усилием вымолвил он. — Но риск тем больше, чем сильнее привязанность. Если люди привязаны друг к другу не сильно, то и опасность невелика. А вот если они не могут друг без друга, то…

Диана обратила внимание, что виконт даже не осмеливается произнести слово «любовь». Что же произошло с ним в прошлом, если даже мысль о любви его так пугает? Поднявшись на ноги, девушка насмешливо проговорила:

— Стало быть, тебе не стоит меня бояться. Я представляю себе, что случится, если твоя страсть на время выйдет из-под контроля, ведь постель — это «вещь», как ты выразился, вроде еды и питья. Успокой себя мыслью о том, что скоро я перестану быть для тебя чем-то новым и ты сможешь с легкостью заменить меня на другую женщину.

Отвернувшись, девушка украдкой вытерла выступившие на глазах слезы. Ей очень хотелось, чтобы виконт немедленно ушел. Только теперь Диана поняла, почему Мадлен предостерегала ее: было ошибкой полюбить человека, который и знать ничего не хотел о любви. Даже если фортуна на ее стороне, она очень немногое сможет сделать в одиночку. Если Джерваз сам не захочет прогнать свои страхи, у их отношений нет будущего.

Джерваз тоже встал. Подойдя к Диане сзади, он обхватил ее талию и привлек к себе.

— Ну разве я смогу заменить тебя кем-то с такой легкостью, Диана? — с какой-то особенной грустью в голосе промолвил он.

Ее тело было напряжено, она не чувствовала обычной дрожи от его близости.

— Я ничего не могу тебе сказать на это. Только ты способен дать ответ на свой вопрос.

— Но я не знаю ответа. Признаюсь, я даже не понимаю вопроса.

Оскорбленная, Диана сказала:

— Ты недостаточно платишь мне, чтобы я учила тебя еще и вопросам.

Его руки упали, и когда Джерваз заговорил, в его голосе уже звучала холодная ирония: