Онлайн книга «Тридцать дней до развода»
|
И выяснится, что я жестокий и бессердечный, готов бросить больную женщину ради своих низменных желаний. Расплачется, убежит и будет считать, что и ее смогу бросить. А я ведь не смогу. Что бы ни случилось. Скажешь: нет, нельзя оставлять больную жену, имея в виду, что ее не брошу в такой ситуации никогда. И получится, что люблю ее недостаточно, если не ушел бы в любом состоянии. Хотя это неправда. Ушел бы. Единственный правильный вариант: на какой бы стороне ни оказалась моя Даша, ту сторону я и выбрал бы. Потому что так бывает: любовь пронзает насквозь в одно мгновение, как будто Амур пришпилил нас друг к другу одной стрелой. И уже никуда не деться. Можно только перевязать чужие раны, компенсировать все, что можно, попросить прощения за то, что нельзя… И уйти. Потому что иногда любовь равна жизни. А если нет любви, то и жизни нет. Кто же выберет иное? Мое терпение безгранично: я буду отвечать Даше на этот вопрос столько раз, сколько понадобится, лишь бы ей было спокойнее. Я сощурился на яркое солнце и щелчком отправил темные очки со лба на нос. Жара. Сейчас бы шашлыки у речки, холодное пиво к жареным креветкам, окунуться на прогревшемся мелководье… А не вот это вот все. Но в Москве тоже есть пляжи и шашлыки — и однажды появятся друзья, с которыми можно будет встречаться у воды в такие славные деньки. Все впереди. Надеюсь, в новой компании будет поменьше интриг. Хотя люди всегда люди. — Богдан! Стой! Помянешь черта… Я остановился, но поворачиваться не стал. Ждал, пока Светка догонит меня сама, обогнет, заглядывая в лицо, и потупится, столкнувшись лишь со своим отражением в зеркальных очках. — Чего тебе? Вежливым быть не хочется. У меня только для Даши запасы терпения неисчерпаемые. Светка потопталась, опустив голову и разглядывая свои ноги в босоножках и с ярко-зелеными ногтями. Помолчала, дождавшись моего раздраженного выдоха: — Свет… — Нет, стой, погоди! — Она вскинула глаза. — Я хотела сказать… Прости. Прости, пожалуйста. И… Дашке передай, что я прошу у нее прощения. Даже платья могу вернуть, если надо. Я промолчал. Не очень-то хотелось вежливо расшаркиваться и врать, что не держу зла. Я за свои ошибки заплатил сполна. А вот она — заплатила ли? Или так и пойдет дальше по жизни, пробормотав дежурные извинения? — Ты же хороший… — сказала Света, снова опуская глаза. — Да, я хороший, — кивнул, внутренне поежившись. — И Даша хорошая. И ты, если постараешься, тоже можешь стать хорошей. Только сначала постарайся. — Я уже решила тоже поехать в Москву! — вдруг радостно сообщила она, вновь вздергивая голову. — Начать новую жизнь! Не с Алкой же теперь дружить… Как думаешь, Даша замолвит за меня словечко на бывшей работе? Я закатил глаза. — Свет, ты неисправима… Хотя знал, что Даша, конечно, замолвит. — Ну я стараюсь! — Она теребила в руках пакет, в котором безнадежно таял брикет мороженого. Скоро капать начнет. — Вот, прощения прошу. Думаешь, стоит еще у Алки попросить за то, что я с ее женихом спала? — С Витей?.. — Я закрыл ладонью лицо. — Как хочешь. Я-то тут при чем? Господи… Ну и знатный урод мой братец. Светка, конечно, в московские нравы впишется как родная. Надо будет Даше посоветовать ее с Валентином познакомить, пожалуй. У меня все чешутся кулаки с ним встретиться и поговорить как мужчина с мужчиной. Но, пожалуй, так будет даже лучше. Как моя бывшая жена с братом стали друг другу лучшим наказанием, так и эти… Красиво же будет, а! Я цокнул языком, уже заранее зная, что не посоветую, а наоборот — предупрежу эту дурищу, чтобы держалась от него подальше. Лучше и правда ему морду разобью. Хотя они все равно познакомятся рано или поздно, предупреждай — не предупреждай… Некоторые люди просто притягиваются друг к другу. Подобное к подобному. — Ну… Ладно. Я пошла? — спросила у меня Светка, будто это я ее держал. И потащилась прочь, оставляя на асфальте белые капли от мороженого, к которым уже слетались вездесущие осы. Мне оставалось сделать самое сложное. Парней я на свадьбу уже позвал, к Дашкиным родственникам заехал, представился, как полагается. Был мгновенно прощен и возлюблен — да и сам простил за недоверие. Что им еще оставалось? Мама Дашкина приедет лично, бабушка согласилась порадоваться за внучку по скайпу. Теперь надо было к моим заехать. Неловко жениться без родителей же, да? Вот и шел пешком: чтобы подольше было, чтобы успеть подумать, собраться… Потому и увидел, наверное, то, что для моих глаз не было предназначено. Как родители в беседке пьют чай в компании Витьки и Аллы. А те явно не в парадном, давно там сидят, по-домашнему. Мммм… да. Пожалуй, обойдусь без родителей. Они на первой свадьбе были, с них хватит. Развернулся на середине улице и обратно пошел. — Богдаш! Ты куда?! Не успел. Мать заметила. Сердце подсказало, что ли? Выскочила — одной рукой за калитку держась, другой за сердце. Пришлось подойти. — Заходи, — сказала. — Заходи, сыночек. — Пока они там, — качнул я подбородком в сторону участка, — не пойду. — Богдаш… — Мама тяжело вздохнула. — Ну нельзя так. Семья же. — Мам, тебе нормально вообще, что эта парочка натворила? Машина моя, поджоги эти их неумелые? Скажи спасибо, что я Алку пожалел и не стал полицию вызывать, а то ведь до Витьки докопались бы моментально. — Так ведь неумелые… — Мама отвела глаза. — Его Аллочка завела, а она… Ты сам знаешь. — Ну он-то здоров вроде? Алке и в голову не пришло бы в ее состоянии все эти документы составить. Ее интересовал только я: чтобы не разводился. Ну или угробить меня. Зачем тогда все ей оставлять, если мы вместе должны были в одном гробике лежать? |