Книга Вела Сезон 1, страница 16 – Юн Ха Ли, Бекки Чамберс, Риверс Соломон, и др.

Чтоб провалился Экрем и чтоб провалился его ребенок. Чтоб провалилась фотография, которую они ей сунули в лицо.

Асала знала, почему ни одна книга не помогает. У нее на уме были конкретные книги — которые она отчаянно хотела, но никогда больше не увидит. «Чудеса Эрамена», все шесть томов. Потрепанные и наверняка купленные задешево, но во всей галактике не нашлось бы более дорогой для Асалы коллекции. Она помнила потертые обложки, ощущение от бумагозаменителя. Лучше всего помнила дарственную надпись в первом томе: «Сестренке на ее день рождения, с любовью от Дайо». Слова «сестренке» и «ее» были написаны немного другими чернилами на вклеенных аккуратно вырезанных прямоугольничках бумаги, которыми Дайо прикрыла изначальную ошибку, где-то через год после дня рождения, из-за их важного разговора. Дайо не сказала Асале, что исправила надпись. Просто исправила и предоставила Асале обнаружить это самой. Дайо всегда была такой — молча совершала добрые поступки, не дожидаясь похвалы.

И все же Асала бросила ее, и книги, и всех остальных. И неважно, что она была ребенком, что на тот корабль ее посадили взрослые руки и более сильная воля. Когда-то давно ей казалось, что ее вышвырнули, но нет. Нет, это она бросила их. Телом и разумом.

Она встала и начала мерить каюту шагами. Чтоб провалился Экрем и чтоб провалился его ребенок. Она очень давно перестала бичевать себя такими мыслями, и ради этого ей пришлось немало потрудиться. И все же она здесь — направляется на Гипатию в погоне за призраками.

«Она, может быть, жива, — шепнул голос в голове. — Она была жива десять лет назад. Может быть, жива до сих пор».

Асала пыталась отпихнуть эту мысль, но Нико посеяли ее на благодатной почве, и корни уже ушли глубоко. Сила мысли пугала Асалу. Нет ничего опаснее надежды.

«Если она жива, то ты должна попробовать, — произнес голос. — Даже если вероятность ничтожна. Ты должнапопробовать. Ради нее».

Спорить было невозможно.

Она ходила, пока не устали ноги, и через несколько минут после того, как присела, поняла, что устала вся целиком. Она помылась, сложила одежду и отправилась в постель. Долго таращилась в темноту, теша себя старыми воспоминаниями и пуская в себя их боль. На Гипатии будет больно. Почему бы не подготовиться заранее.

Мысли блуждали, потом затихли, потом вовсе ее отпустили.

Покой начался мягко, но закончился воплем — металлическим воплем, изливающимся изо всех динамиков прямиком Асале в мозг, стирая мгновенно забытый сон, в котором она затерялась, и не давая собраться с мыслями наяву. Руки вспорхнули к ушам, и она как можно быстрее снизила громкость у имплантатов. Воцарилась тишина. Мысли перегруппировались. Она сделала вдох, покачала головой, огляделась.

Какого черта происходит?

Она бросилась через комнату к панели корабельных систем. Панель зависла. Она без толку нажимала. Хлопнула рукой по корпусу. Мерцание. Потом — ничего.

Она накинула какую-то одежду и сунула ноги в сапоги. Вопль, видимо, все еще ревел, но имплантаты она не включала. Открыла дверь и почти сразу же столкнулась с генералом, которая что-то кричала. И держала наготове оружие.

— Я вас не слышу, — произнесла Асала, показывая на уши. — Говорите медленней.

«Я сказала, — прочитала она по губам Кинриг, — какого черта происходит?»

— Не знаю. — Асала оглянулась, стараясь прикинуть, не пора ли отправляться к спасательной капсуле. Но все на корабле казалось нормальным. Непохоже, что они во что-то врезались. Асала не чуяла гарь, не чувствовала перемен в давлении воздуха. — А шум все еще…

«Да!» — Генерал была в ярости.

Асала поспешила в каюту Нико и открыла дверь без стука. Нико сидели на полу в гнезде из компьютеров и проводов, со свернутым на голове одеялом, и бешено печатали. Они паниковали и выглядели так, словно их тоже вытащили из постели. Они что-то сказали — слишком нервно, чтобы Асала могла разобрать. Уловила только «простите» и «исправлю».

— Что случилось? — прокричала Асала. Она не знала, как громко нужно говорить, чтобы перекричать вопли, так что не сдерживалась. — Угроза?

Нико яростно покачали головой, продолжая печатать и лепетать. «Минутку», уловила Асала, а потом «черт».

Спустя миг Нико и генерал выдохнули и расслабились. Асала приняла это за сигнал включить имплантаты. Но включала с опаской, подкрутив их сперва только чуть-чуть. Шум прекратился. Она выкрутила их обратно на полную и вперилась жестким взглядом в Нико.

— Что это было?

— Я не знаю.

— Ты не знаешь, — сказала Кинриг.

— В смысле — знаю, просто не уверены… — Нико казались растерянными. Одеяло свалилось с ушей, сбоку волосы стояли торчком, на круглой щеке глубоко отпечатались линии от подушки.

Асала вздохнула и скрестила руки на груди.

— Нико. Что это было? — Она говорила спокойно, надеясь, что они тоже успокоятся.

Нико сделали вдох.

— Какой-то сбой в радиосистеме, — сказали они, и наконец в них проснулся профессионализм. — Как… цепь обратной связи, что ли. Думаю, это связано с тормозящей системой, но еще не знаю как. — С тех пор, как они покинули Хайям, глюки никуда не пропали, а попытки Нико их исправить не приносили плодов. Они нервно взглянули на генерала. — Я отключили всю систему связи целиком, пока не разберусь. Но это просто сбой. Халтурный код. Не знаю. Ничего страшного.

— Откуда ты знаешь? — спросила генерал. — Как ты можешь так говорить, если не понимаешь, в чем дело?

— Генерал… — начала Асала.

Кинриг ринулась наружу.

— Я проведу диагностику скремблеров, — сказала она. Со времени вылета она провела уже четыре.

Асала потерла переносицу.

— Который час?

— Эм-м… — Нико пошарили в поисках наладонника. — …Три-ноль-четыре.

Боги. Она подошла к панели на стене Нико и тапнула по экрану. Тот заработал, как и положено.

— Ложись спать, — сказала она. — Утром проведешь… — Она понятия не имела, как это правильно называется, чего не стоит демонстрировать, когда отдаешь приказы. — Можешь все проверить, попробовать докопаться до сути?

Нико кивнули, встопорщенные волосы нелепо заколыхались.

— Ага.

— Ладно, — сказала Асала. Сбой в радиосистеме. Она почувствовала, как схлынул адреналин, но гул тревоги в теле не уходил. — Ладно.

Без лишних слов она вернулась к себе в комнату, стянула сапоги и заползла обратно в постель. Натянув одеяло до подбородка, лежала в темноте, думая о тормозах, глюках, зависших панелях. Думала о генерале, вновь и вновь рыскающей по коридорам. Думала о Дайо и о том, где она может быть.

Она так и не уснула.

***

— Об этом трудно говорить.

— Ничего. Не торопитесь.