Вздохнув, Даниэль еще раз пробежался глазами по окружающей обстановке. Конечно, эти пастельно-розовые тона слегка раздражали, но Даниэль признавал, что любезно предоставленное теневой гильдией укрытие вполне обеспечивает надлежащую безопасность беглецам, а остальное, включая иногда прилетавшие уж очень громкие «звуки», можно и потерпеть. Все-таки от борделя другого ожидать сложно. Да и к тому же, это неплохое объяснение, для возможных наблюдателей, причины нахождения здесь как Дана-кукольника, так и «госпожи с Востока». В конце концов, у богатых и избалованных свои причуды.
Эли же он опять оставил снаружи под предлогом контроля окружающей обстановки. Да, Даниэль понимал, что раньше она была взрослой девушкой, как и Сати, чью душу, он ей дал, но сейчас-то это невинный ребенок, даже ежемесячные женские проблемы пока отсутствуют, а кое-что другое, наоборот, в наличии. В этом плане у девочки патологий или каких-то отклонений не было, и Люцифиано помнил, как он радовался, когда обнаружил этот факт. Уж больно тогда напрягла неожиданно проявленная химеризация. Но, тем не менее, отвечать сейчас на вопросы об «определенном аспекте» существования взрослых, Люцифиано, испытывая непонятное смущение, был пока не готов. Вот чуть позже…
…
Уйдя в свои мысли, Даниэль не сразу услышал деликатное покашливание, после чего, даже с некоторым недоумением посмотрел на сжавшегося в напряжении друида.
— Простите, господин Дан, — с волнением проговорил он и осторожно спросил:
— Все действительно так плохо?
— Да, Фалион, вынужден признать, что проблема оказалась более серьезной, чем я мог предположить. Вы абсолютно правы, прокачивание силой Жизни тут уже не подействует, да и зелье Восстановления, что вы просите и которое я, кстати, действительно могу добыть, тоже. Организм уже «не воспринимает» пальцы как свою часть, объективно говоря, они полностью мертвы. Более того, повреждения начали распространяться дальше.
Судорожный вздох. Молчание. Раздавшийся спустя время глухой голос:
— Значит, необходимо их удалить. Жаль, я надеялся, что хотя бы несколько, пусть и на одной руке, можно будет спасти. Сложно ей придется, совсем без них.
— Почему совсем? — спросил Даниэль, — да, потеря трех пальцев, трагедия, но…
— Простите, вы сказали трех?! — удивленно воскликнул друид.
— Да.
— А я подумал…
— Хм, наверно, мы немного друг друга не поняли. Остальные пальцы, я восстановлю, там проблем нет. Точнее, очень серьезных нет. И зелье бы помогло, однако сейчас в нем отсутствует необходимость. Специальные печати уже предварительно наложены, вы же сами их видели. Думаю, через пару часов, когда пройдет первичное восстановление живых тканей, можно будет провести основную операцию и через несколько дней Варя сможет пользоваться этими пальцами вполне спокойно.
У Фалиона, который с все возрастающей видимой радостью слушал собеседника, неожиданно из глаз брызнули слезы и он, вскочив, согнулся в глубоком поклоне.
— Господин Дан, благодарю, вы не представляете, что я чувствовал, когда понял, что не могу ни чего сделать.
Даниэль поморщился, но сдержавшись, продолжил:
— Так вот. Основная проблема с теми, что были раздроблены. Тут придется повозиться…
Друид, похоже, забыл, как дышать, с изумлением уставившись на Люцифиано.
— Простите, господин, вы хотите сказать…
— Да, я их тоже могу восстановить.
— Но они же, мертвы!
— Скажем так, есть возможность. Принцип подобия. Большего сказать не могу. Но нужна будет помощь моего «дитя». Более того, если «кукла» согласится, то можно сильно ускорить восстановление и других пальцев. И уже завтра с ними все будет в порядке. Но тут, к сожалению, вам придется с ней договариваться самостоятельно.
— Договариваться?
— Да. Есть очень серьезный момент — в процессе операции донор будет чувствовать все происходящее. То есть, всю ту боль, что сейчас отсутствует в пальцах Вари. Мое «дитя» через многое прошло и я знаю, что оно справится. Но просить о таком, я не могу, и так слишком сильно задолжал, надеюсь, вы понимаете…
Фалион задумался буквально на мгновение, после чего в сильном волнении воскликнул:
— Прошу вас, скажите, где сейчас она, я готов…
…
Распахнувшееся окно. Резкий порыв ветра. Внезапно возникшая между собеседниками хрупкая фигура с рассыпавшимися по плечам серебристыми косичками. Шаг вбок и большие судорожно сжатые ладони обхватывают обманчиво хрупкие и тонкие пальчики.
Кивок и ободряющая улыбка на лице. Дарящие надежду большие разноцветные, мерцающие таинственными искорками, глаза. Укоризненный взгляд в сторону другого собеседника, который с безмятежным видом, молча, пожимает плечами.
…
— Что же, вы ей понравились, так что больше никаких препятствий я не вижу. Откладывать нет смысла, так что операцию будем проводить прямо сейчас!
Элинэ Сатинэль Люцифиано
Было больно. Нет, не так. Очень больно! Отец честно предупредил, о предстоящем действии, но даже если бы я знал, что так будет, все равно не отказался. Ценность просто несопоставима. И хотя большую часть того, что делал Даниэль я, как обычно понять не смог, но уловил, что он копирует структуру моих на пальцы Вари, фактически замещая мертвую плоть живой копией, попутно сращивая ее с основным телом. Подобное было возможно, только если перенос осуществлялся от донора, обладающего очень высокой энергонасыщенностью. Собственно, именно мой вариант. Невероятно тонкая и кропотливая работа. Но, основная проблема была в том, что донору нельзя отключать чувствительность, так как именно по ней контролировалась правильность переноса. Соответственно, я чувствовал разрушение и воссоздание каждой частички пальцев со всеми сопутствующими ощущениями. Это было подобно нахождению рук в огне, с наблюдением, как они плавятся, сгорают и восстанавливаются вновь.
Естественно, я держался, ведь живые руки невинного человека важнее какой-то там боли, которая скоро пройдет. Немного боялся за Сати, однако, она меня заверила, что ничего не чувствует. Врала. Пусть и не так сильно, но ощущала и терпела вместе со мной, молодец сестренка! Закончив с самыми проблемными и не останавливаясь, папа начал работу над остальными пальцами Вари и я, уже не обращая внимания на боль, затаив дыхание, восхищенно наблюдал за работой истинного Мастера своего дела, искренне гордясь, что это мой отец! Наконец все закончилось, после чего полюбовавшись розовыми, как у новорожденного ребенка пальчиками девушки, мы оставили ее в оздоровительном лечебном сне, выйдя из комнаты. Друид, присутствовавший рядом в течение всего времени и служа своеобразной дополнительной батарейкой, смотрел такими глазами на Даниэля и меня, что под конец даже стало неловко от эмоций, что бушевали в его душе.
