Онлайн книга «Порванная струна»
При этом сообщении у Надежды неспокойно стало на душе: не сосед ли Николай Михалыч погиб при пожаре со своей красавицей Зеной? Не дай Бог такого несчастья! Она порылась в записной книжке и нашла его городской номер телефона, не представляя себе, что будет говорить в случае, если там все плохо. Однако опасения ее не подтвердились, потому что трубку снял сам Николай Михалыч и слышен был гулкий лай – значит, с собакой тоже все в порядке. Сосед по даче не удивился ее звонку, сказал, что все знакомые, которые слышали о пожаре, уже ему звонили и что она, Надежда, позже всех собралась. И что нехорошо, конечно, радоваться, но его Бог уберег, не его тогда было дежурство, а то неизвестно еще, чем бы дело кончилось. – Много всего сгорело? – спросила Надежда. – Да не так чтобы очень, одна секция всего выгорела, восемнадцатая. Надежда, перед которой лежал листок с записями, удовлетворенно кивнула: она так и думала. Терминал номер 7, четвертый блок, секция номер 18 – все сходится. Трудно было поджечь именно тот контейнер – за номером 2248, так что пришлось ликвидировать целую секцию. – Несколько контейнеров здорово пострадало, – солидно продолжал Николай Михалыч. – В одном – ценное какое-то оборудование было, медицинское, кажется, от жары все полопалось. Теперь у начальства неприятности со страховой компанией, большие деньги платить придется. Надежда смекнула: где страховая компания, там следствие будут вести строго, деньги-то большие платить никому не хочется зря. Ожидая, что сейчас посыплются недоуменные вопросы – с чего это она интересуется пожаром, Надежда передала привет овчарке Зене и поскорее отключилась. Утром в понедельник я ждал Надежду Николаевну в переходе метро, чтобы перехватить ее перед работой и обменяться информацией, на чем она очень настаивала. Про мои события в ночь с пятницы на субботу она уже знала и очень ругала следователя Громову за самоуправство. Я, хоть и был зол на милицию, сказал все же, что, по моим предположениям, Громова тут не виновата, что посадили меня менты без ее распоряжения. Но Надежда со мной не согласилась: – Все они одинаковы, правды не найдешь! Но мне некогда, так что слушай! И она быстро и толково изложила мне все про письмо и показала свои записи. – И вот смотри, я тут вчера прикинула на листочке: 12 марта кто-то принял факс, там есть дата. Дальше, 14 марта в Сертолове случается пожар, и, как мне удалось выяснить, предположительно, правда, сгорел именно тот контейнер, номер которого был послан по факсу. Значит, факс этот оказался у племянника Александры Михайловны. Как? Случайно, допустим, чинил он аппарат, а потом случайно принял факс. – И сразу заподозрил неладное? – скептически заметил я. – Не сразу, но бумажку зачем-то прихватил с собой. Сможешь узнать, откуда факс был послан? – неожиданно спросила Надежда. – А вам зачем? – Затем, что тут какая-то загадка. Уже два человека вокруг этого факса погибло: девушка и сторож при пожаре. – Собаку не забудьте, – фыркнул я. – И собака, – невозмутимо согласилась Надежда. – А еще исчез теткин племянник, потому что после его звонка насчет письма, который был пятнадцатого марта, от него ни слуху ни духу. – Вы думаете, что и племянника – того? – не поверил я. – Очень даже может быть! Но не будем делать не подкрепленных ничем предположений. Только неспокойно мне что-то, потому что пятнадцатого он позвонил, что придет письмо и чтобы тетка его берегла, а восемнадцатого марта письмо у тетки отбирают и потом девушку, замешанную в этом, убивают. Я внимательно посмотрел на Надежду. Глаза у нее горели хищным блеском. – Послушайте, зачем вам это все надо? – не выдержал я. – Как – зачем? – вскинулась Надежда. – Ладно, все равно на работу опоздала, так что сейчас объясню. Вот, слушай. Взяли тебя менты ни с того ни с сего – на всякий пожарный случай. Ты, я так понимаю, держался там у них неплохо – на допросе сидел тихо, а в камере сумел за себя постоять. – Все так, – кивнул я. – Разумеется, есть у них методы, чтобы расколоть, как они выражаются, кого угодно. Но к тебе вряд ли они стали бы их применять, действительно подозрений против тебя никаких. Так что выпустили бы тебя утром по-тихому, а Громова потом при встрече, возможно, даже извинилась бы – мол, перестарались ее помощнички, не давала она такого распоряжения, и виновные, мол, будут наказаны. – Так уж и наказаны! – усомнился я. – Сказать-то все, что угодно, можно! – отмахнулась Надежда. – Ты не перебивай, а слушай. Но дело-то обернулось совсем по-другому. Вдруг, среди ночи, приезжает какой-то тип из ФСБ и отмазывает тебя срочно. Твой… отчим там, в ФСБ, большая шишка? – Не знаю, полковник вроде, – нехотя процедил я. – Наверное, большая. Так вот, я и думаю, не оказал ли он тебе медвежью услугу? Я, конечно, не в курсе, но везде пишут и говорят, что ФСБ и милиция между собой всегда на ножах и если есть возможность друг другу подгадить, то они это со всей душой запросто сделают. Я следователя Громову немножко знаю… – Откуда, интересно? – Не спрашивай, долго рассказывать. Так вот, она теперь в тебя вцепиться может, как бультерьер. И затаскает по допросам. – А вам-то что? – невежливо перебил я. – Какая у вас забота? Надежда Николаевна посмотрела на меня укоризненно и вздохнула: – Вообще-то, если честно, ты прав. Я, как всегда, лезу не в свое дело. Тем более что ты действительно ни в чем не виноват. Просто мне интересно разгадать эту загадку. – Так бы сразу и говорили! – ворчливо начал я. – А спасать меня не надо, я и сам могу о себе позаботиться. – Что ты собираешься делать? – встревожилась Надежда. Хоть мне и не хотелось раскрывать свои планы, но мне понравилось, как Надежда честно ответила, что просто хочет разгадать криминальную загадку, а не стала распинаться, как она за меня волнуется и переживает. Поэтому я помолчал немного, а потом пришлось сознаться, что мне тоже хочется узнать, какая же сволочь убила девушку. Уж больно красивая была длинноножка, жалко ее мне. Неплохо бы найти убийцу и поднести его следователю Громовой на блюдечке с голубой каемочкой, чтобы она от меня отвязалась. – Только не лезь в криминал, это опасно! – Хорошо, не буду, – кротко ответил я Надежде Николаевне, хотя план действий на первое время уже был у меня в голове. Надежда посмотрела на часы, охнула и заторопилась. А я быстренько купил продуктов, потому что утром отпросился у бабули только в магазин, и позвонил своему приятелю Вовке Околевичу. Мне нужны были колеса. |