Онлайн книга «Пророчество для ангела»
Тихий смех заполнил зал зеленого хрусталя. — Найдешь проводника к "Ущелью скал" в доме хромого мага Гара, он отведет тебя до места, и покинет у входа в пещеры гномов. Дальше пойдешь сама, и тебя поведет голос крови. Город называется Tиерг, иди туда. И все стихло, я постояла еще немного, а потом пожала плечами и потопала к выходу. Вдруг все вокруг расплылось, превратилось в белый туман, и я провалилась в другое сновиденье, услышав на последок, как сквозь толстый слой ваты: "Да, кстати, могу тебя утешить, сегодня родилась первая зрячая эльфийская девочка, когда-нибудь наступят времена, когда чистокровные эльфы смогут безбоязненно выходить из вечного леса и общаться с другими расами". Растолкал меня кот, вручил в руки котелок и ткнул лапой по направлению к ручью. Я поборола недостойный призыв надеть ему этот котелок на голову и покорно, постоянно потягиваясь и почесываясь, встала и пошла к воде, журчавшей весело неподалеку. Коула нигде не было видно, а контур был дезактивирован. Видимо им же самим, когда он его пересек. Правильно, на него-то магия не действует, а вот мы остались без защиты. Я умылась ключевою водою и вволю ею напилась, временно перестав чувствовать язык и зубы от сильного холода. Вернувшись, я подвесила котелок над костром на прутике и принялась кашеварить. Кот где-то бегал, видимо исполнял свой мужской долг: метил территорию. Я представила, как от мощного запаха дохнут вся окрестная нечисть и тихо похихикала, но тут зашуршали кусты. И я на автомате развернулась к ним, держа в руке переливчатый пульсар и радуясь, что благодаря постепенно возвращающимся воспоминаниям я вспомнила: какими заклинаниями гасить боль отката, а какими можно быстро пополнять утекающие запасы магии. Кусты раздвинулись и из них вышел Коул. Он удивленно взглянул на мою зверскую физиономию, на зажатый в скрюченных пальцах пульсар и… поднял руки вверх, весело ухмыляясь. Я смутилась и спрятала пульсар за спину, приглаживая волосы. Сзади зашипела выкипающая каша. — Ой. Я рванулась к будущему завтраку, орудуя ложкой, как пикой. Коул мягко подошел и сел напротив меня на корточки. — Ты извини, я не знала. — Ничего, я проверял тебя. Я выковыряла из каши что-то длинное и еще шевелящееся, сморщилась и выбросила его в кусты, Коул с любопытством заглянул в котелок. — Кого варишь? — Кашу. И как это ты меня проверял? Ты с ума сошел, я же ведьма, могла ведь и пальнуть. Он безразлично передернул плечами и полез в котелок руками, выудив из него уже паука. Пристально рассмотрел находку, отбросил ее в сторону, и полез рыться дальше с таким видом, будто, откопал клад. Я щелкнула ему по пальцам ложкой и отогнала от варева, красная как рак. — Там больше никого нет. — Правда? — Точно, — отрезала я и сняла котелок с огня. Тут на запах из кустов прибежал кот и мы с Коулом радостно всучили ему первую тарелку, заинтересованно наблюдая за тем, как он ест. Котик засмущался. — Чего вы на меня так смотрите? — Ты ешь, ешь, — ласково сказала я, насыпая себе тарелку. Кот пожал плечами, и интеллигентно засунул мордочку в тарелку, быстрыми движениями языка поглощая дымящееся блюдо. Вдруг он поперхнулся, сел и удивленно воззрился на вцепившегося в усы черного жука, бьющегося в конвульсиях. — Ет-то чт-то? — Поинтересовался он, сводя глаза к переносице. — Жук, — безапелляционно заявила я. Жук вздрогнул и… свалился обратно в тарелку, а котик рухнул в обморок. Коул молча достал из рюкзака головку сыра с чесноком и черный хлеб, и так же молча разделил их со мной. Кашу мы решили выкинуть в кусты, уж не знаю откуда в нее забралось столько насекомых, но есть ее я не рискнула. Оседлав Пегги, я вскинула уже слабо трепыхавшегося кота в корзину и забралась сама в седло. Лошадка радостно побежала легкой трусцой по тропинке, стремясь размять ноги. Впереди ехал Коул на своем жеребце, ища признаки почти полностью заросшей травой тропы. Я улыбнулась сверкающим среди листвы лучам утреннего солнца и вдохновенно запела единственную песню, которую на данный момент вспомнила. Мне тут же с готовностью ответили все выжившие в окрестностях волки, грустно подвывая в такт аккордам. Конь Коула перепугано заржал и попытался встать на дыбы, моя же Пегги все так же флегматично ехала вперед, жуя узду мохнатыми губами. Коул возмущенно обернулся, еле справившись с перепуганным воем конем. — Немедленно прекрати, ты что хочешь, чтобы вся окрестная нечисть сбежалась сюда узнать кого хоронят? Кот слабо зашевелился в корзине, открыв левый глаз. — Не надо меня хоронить, — слабо прошептал он, — я еще живой. Я обиженно замолкла. Ничего они не понимают в настоящем искусстве. Коул повернул коня и поехал дальше по тропинке, кот пытался сесть в раскачивающейся корзине, усиленно морща лоб и что-то пытаясь вспомнить. Волки подумали, и смолкли, перестав подвывать оборвавшейся песне. — Ллин, а Ллин. — Чего? — Вот скажи мне, вы меня нарочно хотели отравить, или это была такая шутка? Я задумчиво уставилась на обиженного мохнатика. — Понимаешь… — Да нет, я совсем не обижаюсь, мне просто интересно: это сговор, или как? И сколько тогда осталось жить несчастному коту, и чем я так провинился… И Ллин, пусти, пусти, ай, моя лапа, мое ухо! Это живот, он нежный, а-а, Ллин, это был мои хвост! Я радостно тискала пушистого Обормота, вытащив его из корзины, тыкаясь в него носом и кусая за пушистое ухо. Какой он все-таки хорошенький, пушистый, толстый, просто лапа. Кот начал задыхаться в моих дружеских объятьях и возмущенно хрипел что-то вроде: «помогите». Наконец, я его выпустила и водрузила обратно в корзину. Кот сидел там весь взъерошенный с широко раскрытыми глазами и очень нервно дергающимся хвостом. — Я тебя люблю, так что если что убью, то сама, но никому больше не отдам на растерзание, — ласково заявила я, почесав огорошенного котика за ухом. — А…, ээ… — Спокойно, все нормально. Кот промолчал, косясь на меня со страхом, мало ли что еще выдумаю. Я вздохнула, мне было скучно, но тут ветви очередного дерева, под которым проезжал Коул зашевелились и оттуда на него прыгнуло что-то визжаще-клыкастое. Я, не задумываясь, швырнула в это боевым заклинанием. На Коула посыпались внутренности и ошметки плоти, один из них повис на луке седла и медленно сполз на землю, шмякнувшись под копыта коню, Коул очень медленно обернулся и посмотрел на мою жизнерадостную физиономию. Все лицо и одежда у него были забрызганы чем-то коричневым и слегка дымящимся. Я помахала рукой, понимая, что сейчас меня будут убивать молча. |