Онлайн книга «Иностранка»
|
Оказавшись в плену его нетерпеливых, ласкающих рук и губ, Маша лишь подчинялась некому необузданному действу, в котором Невинский целовал и ласкал ее тело. Уже спустя миг он сдернул с нее последние покровы, и она ощутила, как он стал ласкать ее более интимно. Его руки терзали ее бедра и ягодицы, а губы с неистовством покрывали кусающими поцелуями грудь. В какой-то момент он как-то яростно страстно посмотрел на нее, и Маша, смутившись, прикрыла глаза. Она осознала, что именно сейчас все и произойдет. Он быстро раздвинул ее ноги и навис над ней всем телом. Приподнявшись на руках, он овладел ею, сначала осторожно, а затем ускоряя движения. Маша на мгновение посмотрела ему в лицо и встретилась взглядом в его темными блестящими затуманенными серыми глазами. Он продолжал свое действо, не спуская с нее гнетущего, властного взора. Не в силах выдержать его напряженный взгляд вкупе с интимными мощными толчками в ее лоно, она вновь прикрыла глаза. Она чувствовала, как все ее тело, возбужденное от его ласк, горит, словно в огне, а дыхание срывается. Чуть приоткрыв рот, она с удивлением отметила, что из ее горла вырвался стон. Невинский немедля впился в ее рот напряженными властными губами и ускорил движения. Уже через миг он испустил глухой рык и замер, припечатав ее своим мощным телом к постели. Маша лежала с закрытыми глазами и ощущала, что по всему ее телу пробегают теплые волны. Она была ошарашена и опустошена одновременно. Он отодвинулся от нее и лег рядом, не выпуская из своих объятий. Маша открыла глаза и повернула к нему разгоряченное лицо. Михаил, приподнявшись над нею, внимательно посмотрел в подернутые влажной поволокою синие глаза. — Ты не сердишься на меня? — произнес он напряженно, пытаясь понять, что она чувствует в данный момент. Маша призывно и трогательно улыбнулась ему уголками губ и прошептала: — Я должна сердиться? — Несколько недель ничего не изменят, — выдохнул Михаил, всматриваясь в ее глаза. — Месяцем раньше или позже, ты все равно стала бы моей. Я просто не в силах был сдержаться. Наверное, вино ударило в голову. Ты ведь не считаешь, что мы сделали что-то недозволенное? — Нет, я ни в чем не виню вас, — пролепетала она и смущенно уткнулась лицом в его плечо. — Тогда ты не против, чтобы я продолжил, Машенька? — хрипло произнес он, вновь переворачивая ее на спину и лаская ладонями нежные грудки и плечи. Она лишь выгнулась под ним, словно вновь приглашая его к интимным ласкам… Стук в спальню разбудил Невинского. — Барин! — голос Трофима послышался сильнее. И дворецкий заглянул в спальню. — Михаил Александрович, это срочно! Осторожно переложив Машеньку со своего плеча на постель, Михаил отметил, что уже утро. Он чуть приподнялся на руках и недовольным взором уставился на Трофима, который виднелся из-за приоткрытой двери спальни. — Какого черта тебе надобно? — прошептал раздраженно Невинский. — Я же приказал не беспокоить меня, когда… — Но в парадной люди из тайной канцелярии, Михаил Александрович! — выпалил Трофим. — Кто? — Говорю же, из тайной канцелярии. Два господина пожаловали, требуют представить им мадам Мари де Блон. — Что за… — сквозь зубы грязно выругался Михаил и увидел, что Маша открыла заспанные глаза. Он тут же наклонился к молодой женщине и, поцеловав ее в щеку, ласково велел: — Побудь в спальне, Маша. Я сам все разрешу… Он проворно встал и, быстро облачившись в рубашку, панталоны, домашние туфли и халат, вышел за Трофимом в коридор. Едва он появился на лестнице, как заметил в парадной двух мужчин в темных простых одеждах, со шляпами в руках. Невинский спустился вниз и холодно отчеканил: — Чем обязан, господа? Один из визитеров обратил на него ничего не выражающий пронзительный взор и, поклонившись, произнес: — Мое имя Иван Голенищев, я экспедитор тайной канцелярии. Извините, сударь, но неотложные дела заставили меня прийти в ваш дом так рано. — Что вам угодно? — спросил Михаил, приподнимая брови. — Нам надобно поговорить с мадам де Блон. Она проживает в вашем доме? — Да, — кивнул Невинский. — Зачем вам она? — Я мадам де Блон, — неожиданно за спиной Михаила раздался мелодичный голосок Маши. Невинский резко обернулся и побледнел. — Мари, зачем ты спустилась? Я сам разберусь, — вымолвил он недовольно. — Мадам де Блон? — тут же подхватил Голенищев, обратив взор на молодую женщину, которая стояла на три ступени выше Невинского в шелковом светлом пеньюаре и вышитых туфельках. — Могу я задать вам пару вопросов? — Да, — кивнула она, спускаясь к Невинскому. — Нет, Мари, — озабоченно произнес Михаил, удержав ее за локоть. — Ты не понимаешь, это опасно… — Я готова ответить, — сказала она твердо и укоризненно взглянула на Михаила, словно прося, чтобы он не останавливал ее. — Вы имели знакомство с Григорием Петровичем Чемесовым? — спросил Голенищев. — Да. Я знавала его очень давно, лет семь тому назад, — произнесла Маша. — Весьма странно, — заметил экспедитор. — Ваше имя упомянуто в его предсмертном письме. — В предсмертном письме? — опешила Маша. — Вы хотите сказать… — она не смогла произнести до конца страшную фразу. — Именно так. Григорий Чемесов найден сегодня поутру мертвым в своем особняке, в кабинете. Он пустил себе пулю в висок. Предположительно это произошло около часа ночи. На его столе мы нашли письмо, в котором написано всего лишь пара фраз. Вот прочтите. Голенищев сделал к молодой женщине несколько шагов и протянул ей бумагу. Маша дрожащими руками взяла помятый лист и прочла неровные строки, выведенные пером Григория: «…Теперь она… Мари де Блон…. И она помолвлена и выйдет замуж за другого… Но жить без нее на этом свете невозможно…» Прочтя предсмертное письмо Чемесова два раза, Маша нервно прикрыла глаза и судорожно выдохнула. — Вы можете что-нибудь пояснить по этому письму, мадам? — произнес громко Голенищев, не спуская инквизиторского взора с молодой женщины. Она распахнула очи и тихо вымолила: — Когда-то давно мы хотели обвенчаться. Но все сложилось иначе… Окинув ее долгим пронзительным взглядом, экспедитор твердо заявил: — Как я и предполагал. Застрелился от неразделенной любви. Больше у меня нет вопросов к вам, мадам, — Голенищев поклонился и, забрав письмо из рук Маши, сделал знак своему человеку, стоящему чуть поодаль, и быстро отчеканил, обращаясь к Невинскому: — Извините, сударь, что побеспокоили вас в столь ранний час. На это заявление Михаил холодно кивнул и обнял за плечи молодую женщину. Когда экспедиторы из тайной канцелярии исчезли за парадной дверью, Машенька глухо с мукой вымолвила: — Какой ужас… А ведь он говорил вчера на балу, что пришел попрощаться. А я не придала его словам значения… |