Книга Иностранка, страница 61 – Арина Теплова

В эти мгновения Машенькой вновь овладели воспоминания о том поцелуе в его кабинете. И она должна была признать, что вновь хотела ощутить губы Невинского на своих. Именно с того самого дня, когда он так неожиданно обнял ее в своем кабинете, она как бы взглянула на Михаила другими глазами. Словно заново начала узнавать его и по новому воспринимать его внешность и поступки по отношению к ней. Ее сознание сейчас отчетливо вырисовывало новый образ Невинского в ее сердце.

В данный момент он не казался ей немолодым вельможей, а виделся моложавым мужчиной средних лет, ухоженным и холеным. В ее думы постоянно врывался его образ, весьма привлекательный и манящий: величавый рост, сильные мускулистые руки, подтянутое энергичное тело, гордое лицо с мужественными чертами.

Она прекрасно знала, что он очень интересный разносторонний человек. За тот месяц, что они провели в деревне, она очень хорошо узнала его нрав: властный, подвижный, возбудимый, — и теперь совсем не опасалась его, зная, как сгладить его агрессивный и взрывной характер. Ко всему прочему, теперь она по-другому воспринимала и его горящие поглощающие взоры, которыми он одаривал ее последние месяцы. Особенно в деревне настойчивые страстные взгляды Михаила стали заметны, но Машенька по своей невнимательности и наивности не обращала на них внимания. Прошло уже два дня, как она не видела его, не считая вчерашнего его странного минутного появления в гостиной, когда он позвал Николая. Она не знала точно, но чувствовала, что нравится ему.

Мечтания молодой женщины зашли так далеко, что в ее голове нарисовалась некая сладостная греза, в которой Михаил вновь целовал ее, а после предлагал стать его женой. Она уже с упоением воображала, как они поженятся и станут одной большой семьей. Впервые за годы несчастий и лишений Машенька ощутила, что у нее появилась возможность обрести семью.

Около одиннадцати утра Маша и дети, как и намеревались, уже гуляли по Румянцевскому парку, расположенному недалеко от Английской набережной. Фонтаны, мраморные статуи на перекрестках парковых аллей, красиво постриженные кустарники, высокие, уже немного пожелтевшие липы и мохнатые ели, зеленые лужайки, дорожки, посыпанные мелкой галькой и толченым кирпичом — все это создавало живописную картину паркового ансамбля. Дети бегали, играя в салки, визжа и крича от восторга, а Машенька сидела рядом с книгой на белой, ажурной чугунной скамье, то и дело поднимая на них взор и присматривая.

Стояла солнечная, безветренная и сухая погода, и в этот час по аллеям парка прогуливались многочисленные пары петербуржцев, а также дети с родителями и гувернантками. В теплом насыщенном нотками приближающейся осени воздухе слышался веселый гомон и крики играющих детей. В какой-то момент ребята, радостно смеясь, подбежали к молодой женщине, и Николай, который верховодил в их играх, окликнул Машу:

— Мари?! Вы слышите меня?

— Да, Николай? — тут же ответила она, внимательно посмотрев на юношу, который остановился напротив. Андрей и Наташа, видимо, устав бегать, уселись с обеих сторон от нее на скамье.

— У меня нет усердия сегодня заниматься французским, да и не желаю, — заявил он.

— Но, Николай, любой образованный русский дворянин должен знать французский. Этого желает твой отец.

— А я не желаю его знать! — не унимался юноша. — К чему он мне?

— Николай, — ответила спокойно Маша, пытаясь объяснить. — Вот, например, мой покойный батюшка знал четыре языка. И мог свободно изъясняться с жителями той или иной страны.

— Неужто крестьяне вашей страны, Мари, знают другие языки?

— Почему крестьяне? — изумилась Маша.

— А разве ваш батюшка не был бедным крестьянином?

— Нет, — ответила Маша. — С чего ты решил это? Он был дворянином.

— Вы не иначе как лжете! Если бы ваш отец был дворянином, вы бы не искали себе службу, — заметил, ехидно ухмыляясь, Николай. — И до прихода в наш дом вы голодные бродяжили по улицам. Мой отец сделал вам милость и подобрал вас!

Маша напряглась. Оскорбительные слова Николая задели ее за живое. Память о батюшке омрачилась злыми словами юноши. Он не знал всех обстоятельств ее жизни, и все же делал неправедные выводы, как будто хотел сказать ей нечто гадкое и высмеять ее. Она холодно посмотрела на Николая и произнесла:

— Николай, ты неправ и много не знаешь.

— Для чего ты обижаешь Мари?! — вдруг возмутилась Наташенька, строго посмотрев на брата.

— А отчего она лжет?! — прямо в лицо Маше заявил Николай. Молодая женщина, опешив от неприязни юноши, напряглась и ощутила, что не может одернуть его, как следует. Он был сыном Невинского, и к нему следовало относиться с почтением. Но что было делать сейчас, когда юноша прямо в лицо бросал ей оскорбления? Она напряглась и нервно начала искать ответ. А Николай, видя, что Маша замешкалась, добавил: — И, вообще, мне наскучили ваши правила и проповеди, Мари, я уже не дитя, и учить меня должно только отцу!

— Не смей обижать Мари! — вновь гневно вступилась Наташа. Хотя малышка и имела тихий покладистый нрав, но тут, видимо, от возмущения не побоялась сказать эти слова старшему брату.

— Ах ты, вредина, лягушонок подлизный, вздумала еще учить меня? — выпалил Николай сестре в лицо, распаляясь.

Наташа охнула от обиды и прошептала:

— Я все расскажу папе про твои обзывания!

— Ну и рассказывай, гадкая обезьянка! — завизжал юноша.

— Николай Михайлович, немедленно прекратите! Вы ведете себя неподобающе! — строго воскликнула Маша, наконец придя в себя и понимая, что должна поставить юношу на место, даже если это будет грозить ей увольнением.

В ответ Николай неприлично показал всем язык и, развернувшись, побежал по дорожке парка в сторону фонтанов. Расплакавшись, Наташа уткнулась в Машину грудь. Андрей почтительно сидел рядом с матерью и, нахмурившись, в слезах обиды за матушку ковырял носком ботинка в песке. Маша начала гладить девочку по голове, говоря, что Николай еще совсем дитя, раз не понимает, что негоже так себя вести, и, чтобы Наташенька не принимала его слова близко к сердцу. Спустя некоторое время, видя, что девочка успокоилась, молодая женщина, переживая, что юноша уже много времени бегает невесть где, встала со скамьи и, обернувшись к сыну, попросила:

— Андрюша, посиди с Наташенькой. А я поищу Николая, а то не дай Бог с ним что-нибудь случится.

— Хорошо, матушка, — кивнул мальчик, усаживаясь с другой стороны от девочки.

— Наташенька, побудь с Андреем. Но никуда не уходите, здесь будьте, — велела Маша, устремляясь по дорожке вперед.

— А давай из травы сделаем солдатиков и поиграем? — услышала она бойкий голосок сына за спиной.

— Давай, Андрюша, — с энтузиазмом ответила девочка.

Лишь на миг Маша обернулась и, отметив, что дети занялись травой и цветами, что росли у них под ногами, ласково улыбнулась в их сторону, думая о том, какие они все же славные.