Книга Больница людей и нелюдей. Книга 2, страница 28 – Надежда Соколова

Великолепно, теперь даже сирин знает новые диагнозы. Сразу видно влияние одной полутуши…

— Инка — к кикиморе, мы с Журом к полуночницам, Астон — мавка, Инол и Зикара — суккуба, — привычно отдала я команду и направилась к двери.

В палате нас с лешим уже ждали. Не люблю ни ведьм, ни их сестер — полуночниц. Что с одними, что с другими связываться — себе дороже. И если первые постоянно «награждают» проклятиями, то вторые просто «глазят». Вот и сейчас высокие костлявые старухи, стонавшие на кроватях, уставились на нас с Журом, практически не мигая.

— Инку бы сюда, — тоскливо пробормотал напарник, подходя к шкафчику с лекарствами и открывая его собственным ключом.

В кои-то веки я была согласна с этими словами. Действительно, человечка очень быстро и без вреда для своей и так подмоченной репутации поставила бы на место двух дур. Но… Тогда нам пришлось бы идти к кикиморе. А судя по диагнозу, туда сейчас без десятка защитных амулетов лучше не соваться.

Инна:

Мой чересчур нахальный личный «хвостик», услышав о распределении больных, как-то странно присмирел и начал чересчур жалостливо на меня поглядывать, будто на покойника. Такая нестандартная реакция навела мое сиятельство на определенные мысли, и я первым делом направилась в кабинет рядом.

Сортарин альт Новус, как обычно одетый в костюм-тройку, занимался бумажной рутиной. Выслушав мою просьбу, инкуб в изумлении поднял брови:

— Первый раз слышу о подобном подходе. Инка, а ты спрашивала, о чем говорить на лекции. Не уверен, что сработает, но если все же получится, ты станешь звездой.

— Если только психиатрии, и то в качестве пациента, — хмыкнула я. — так как, норн куратор? Даете разрешение?

Мужчина нажал на кнопку на столешнице. Буквально сразу же в кабинете материализовался рыжий домовенок.

— Звали, господин инкуб?

— Деник, ты с Инкой знаком?

Мелочь повернулась в мою сторону и мгновенно расплылась в довольной улыбке.

— Конечно, господин инкуб, Инка нам часто депрессию лечит.

Надо тщательно следить за языком… Иначе скоро вся больница будет знать, что такое стокгольмский синдром, алкогольный психоз и болезнь Альцгеймера… А мелкого я помнила, он, мелькая рыжей бородой, частенько появлялся на моих «вечерах страшных историй», регулярно проходивших три года назад.

— Отлично, — кивнул Сортарин. — Выдай ей все, слышишь, все, что она попросит, и внимательно следи за второй палатой на одиннадцатом этаже. Если что-то необычное случится, доложишь лично мне. Все понял?

К палате я подходила, надо признать, немного нервничая. Фиг его знает, кто такие эти кикиморы и насколько верна будет выбранная мной тактика.

За дверью меня встретила костлявая высокая блондинка, довольно миловидная и очень злая.

— О, человечка. Пришла, смертница? — злорадно прищурилась она. — Завещание написать успела?

Я только вздохнула. И почему каждый третий начинает знакомство с угроз?

— Меня Инка зовут. Скоро замуж выйду. За племянника одного из Сиятельных Глав, — я уселась на свободную койку и с грустью уставилась в окно. — Деник, тащи выпивку. Обмывать будем.

— Обмывают трупы, — чуть спокойней заметила кикимора, с удивлением наблюдая, как из воздуха проявляется уже накрытый стол со спиртным и закуской.

— Так я и буду трупом: или сама повешусь, или его прибью, жизнь-то скучная предстоит… А его родственники затем меня рядом с трупом и прикопают… Выпьем? — я разлила по двум хрустальным бокалам вино из фигурной бутыли и положила на блюдце соленый огурец. Не очень хорошее сочетание, конечно, но надо же с чего-то начинать.

Пили мы долго, шумели громко, тщательно мыли косточки мужикам и клялись друг другу в вечной дружбе.

Очнулась я в своей постели с дикой головной болью и жаждой во рту. Упс. Приплыли.

— Ну здравствуй, пьянчужка, — донесся с боку ехидный голос оборотня. Я в ответ застонала.

— Снежок, она вся твоя.

Практически в ту же секунду у меня на груди оказалась пушистая туша. Давила она изрядно, но и головная боль потихоньку уходила. Когда я наконец-то смогла почувствовать радость бытия, туша слезла и, фырча, улеглась сбоку.

— Есть хочешь? — заботливо спросил жених.

— Пить хочу…

Стакан мне подали прямо в постель.

— А теперь рассказывай, как ты дошла до подобного времяпрепровождения?

— Психику кикиморы лечила, — честно призналась я.

Блохастик поперхнулся воздухом и закашлялся.

— Снежок… ты… слышишь?.. Твоя… хозяйка… совсем… сума… сошла…

Шикарная реакция.

— A для блондинок в душе и по жизни — чем так страшны кикиморы? Конрад, хватит так смотреть. Я, вообще-то, из другого мира, если кое-кто забыл.

— Книги читать не пробовала? — едко поинтересовался оборотень, потом вздохнул и покачал головой. — Мозгов у тебя нет. Пить с кикиморой. Надо ж было до такого додуматься. Хорошо хоть, только пить… Что? Инка! Что еще там было?

— Я скажу — ты снова задыхаться начнешь… — отвела я глаза. Ну его. Становиться вдовой до свадьбы не хотелось.

— Снежок, ты это видишь? — проворчал блохастик. — Сама невинность! Рассказывай. В подробностях.

— Подробности у Деника, домового, узнаешь, он за палатой приглядывал. А в общих чертах… Мы там танцевали и клялись друг другу в вечной дружбе. Кажется. Конрад! Снежок, защищай хозяйку!

Душить меня не стали, а вот подушками вдоволь побили. И этот пушистый предатель сидел в стороне и наблюдал!

— Успокоился? — проворчала я, выбирая из волос перья. — Так что не так?

— Действительно, что. Может, то, что кикиморы — разлучницы и мужененавистницы? — начал перечислять раздраженный жених. — Или то, что они сварливы до ужаса, и общаться с ними в принципе невозможно? Или же то, что встретившая на своем пути кикимору девушка никогда не выйдет замуж? Никогда, Инка!

Я громко и весело расхохоталась. Похоже, кому-то сейчас будет плохо…

— Снежок, предатель этакий, иди ко мне сейчас же. Вот так, правильно, садись сюда. Сиди! Не двигайся! Конрад, ты только успокойся, ладно? И не дыши так тяжело. В общем, я, похоже, ее на нашу свадьбу пригласила… Конрад!!!

В наказание за «ветер в голове», как выразился блохастик, когда прекратил гоняться за дурной невестой по всему дому, Вилис закрепили за мной на постоянной основе. Теперь неугомонная и постоянно скучавшая девчонка должна была каждый день развлекаться за мой счет, сопровождая будущую родственницу на работу и с работы. Каждый божий день, да! Жестоко, но объяснить это злобному оборотню не получилось: выдав приговор, Конрад сбежал из дома.

На следующее утро я проснулась от манящего запаха сдобы и жареного мяса.