Онлайн книга «Римлянин»
|
Танцевали куранту, французский бальный танец, широко известный и популярный ещё во времена Людовика XIV. «Вот эта их любовь к цифрам после имени…» – отвлечённо подумал Таргус. – «Вот Пётр Первый, это ладно, первый же… Но Людовик ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ?! Каково торчать в списке четырнадцатым или пятнадцатым одного и того же имени? Мы специально придумывали прозвища, чтобы не было слишком много совпадающих по имени персон, а эти, судя по всему, ещё и гордятся длинным цифрам после имени! Варвары-франки…» Танец закончился, дали время на передышку, к мрачному Таргусу подошла уже виденная Елизавета Петровна. – Какой милый юноша… – улыбнулась она. – Неужто сам? О, я вижу сходные черты, похож на деда! Бровищи посмотри какие! Она это говорила какой-то светловолосой женщине её возраста. – Карл Петер Ульрих, – представился Таргус. – Честь имею. – Цесаревна Елизавета, дщерь Петровна, – представила ему Елизавету неизвестная женщина. Таргус поклонился. Цесаревна – это по германским традициям принцесса. Живёшь с волками – воешь по-волчьи. – Говорят, ты свободно изъясняешься на высокой латыни, – с весёлым прищуром произнесла Елизавета Петровна. – Люди много говорят, иногда даже правду, – ответил Таргус на родной для себя латыни. – Я всё равно не понимаю ни черта, – простовато махнула рукой Елизавета. – Ещё говорят, что это ты – отец виктории над датчанами. – Истина, – коротко кивнул Таргус. – Но тебе ж шести лет от роду нет! – удивилась Елизавета. – Есть, – усмехнулся Таргус. Повисла недоуменная пауза. – А он мне приятен! – рассмеялась Елизавета. – Как папа мой августейший молвит, ей богу! Таргус лишь молча и учтиво улыбался своей дежурной улыбкой милого юного дарования. Императрицей она никогда не станет, в случае смерти Анны Иоанновны на престол взойдёт малолетний Иоанн Антонович, поэтому дщерь Петрова пролетает мимо кассы, но вежливым с ней он будет, ровно настолько, насколько с остальными. Правила игры. – К отцу твоему пойдём, – позвала его Елизавета, направившаяся к Карлу-Фридриху, который давал какие-то распоряжения музыкантам. – О, вижу вы уже познакомились, – улыбнулся он, увидев приближающуюся компанию. – Как вам мой сыночек, Ваше Императорское Высочество? – Лих, дерзновен, страха в нём не чую, – охарактеризовала Таргуса Елизавета. – Весь в папку моего… Она приложила платочек к глазу. – Рад, что вы понравились друг другу, – довольно улыбнулся Карл Фридрих. – Скоро второй шлезвигский стол, но, думаю… – Помру я от второго такого стола… – пожаловалась Елизавета. – Айда-ка лучше к тебе в кабинеты, поговорим о судьбах наших тяжких… И Петера с собой возьмём, пусть учится уму-разуму. Таргус мысленно вздохнул тяжко. На третьем этаже, в кабинете Карла-Фридриха, они расселись перед горящим камином и получили от Зозим по кубку вина, все, кроме Таргуса, который заказал пунш. – Любая карлица… – оценила Елизавета удалившуюся Зозим, а затем повернула голову к Карлу-Фридриху. – Подари! – Я бы с радостью, но это свободный человек, – вздохнул герцог. – К тому же связана контрактом с Карлом Петером, а не со мной. – Что за «кунтракт»? – озадачилась дщерь Петрова. – У него все этими контрактами связаны, с кем он работает, – пожал плечами Карл Фридрих, приложившись к кубку. – Там чётко прописано, кто, что, кому и почему, ни направо не свернёшь, ни налево, а если свернёшь, то шею тебе свернёт… Герцог пьяно хихикнул спонтанному и незамысловатому каламбуру. – Кто? Он? – Елизавета недоуменно указала кивком на Таргуса. – Он, – после очередного глотка вина, подтвердил Карл Фридрих. – Диковинно… – Елизавета изучающе посмотрела на молча смотрящего в огонь Таргуса. – Не продать, значит, карлицу? – Сорок лет контракта, – ответил Таргус, не отрывая взгляда от огня. – Немотивированный разрыв контракта с моей стороны будет значить нарушение моего слова. А моё слово – холодная сталь. – «Ниметивированый», чего? – не поняла Елизавета. – Беспричинный, – пояснил Таргус. – Без объяснения и обоснования. – И откуда словечки такие знает только… – Елизавета посмотрела на Карла-Фридриха, но тот лишь беспомощно развёл руками. – Нельзя, значит, без нарушения слова, – хмыкнула Елизавета. – На диво умный мальчик. Папенька мой тоже таким был. Всё в этих прожектах, корабли, европейские балы, полки нового строя… Так и отмучился, Царствие ему небесное… Одну меня оставил… С кровопицею этою… Елизавета зарыдала. Карл Фридрих оперативно подобрался, извлёк большой платок и подал ей. Елизавета приняла платок и вытерла настоящие слёзы. – А Анка ещё… – продолжала горевать дщерь Петра. – Преставилась в вашей Голштинии… Один Петер мне в память… Поди сюда, голубчик мой… Таргус послушно подошёл к ней и был сжат в неожиданно крепких для этой пухлой женщины объятиях. Стоически выдержав невиданное давление, он дождался, когда эмоции цесаревны отхлынут и она его отпустит. Отпустила. – Держаться надо крови родной, – произнесла она серьёзно, взяв его за плечи. – Кроме крови родной ничего не важно. Таргус молча кивнул. – Ты дитятку-то не утомляй, ночь на дворе, – повернула голову к герцогу цесаревна Елизавета. – Да, что-то ты засиделся, Петер, – согласился Карл Фридрих. – Иди спать. //Тренировочный лагерь «Нёр», 31 октября 1734 года// Таргус бежал по полосе препятствий, ловко перемахивая через разноуровневые перекладины, как мартышка ухватываясь за верёвки и преодолевая искусственные провалы в земле. – Сколько? – приземлился он на песок. – Три минуты девять секунд, господин… – ответила Зозим, стоящая у батареи песочных часов, отмеряющих время. – Поганенько… – недовольно изрёк Таргус. – Ладно, на сегодня достаточно. Тренировки Таргус начал давно, не нагружаясь пока силовыми тренировками, но делая упор на гимнастике и развитии выносливости. Надо было возвращать былой функционал его некогда физически развитого организма. Он вошёл в казарму и сразу же направился в душевую. Душевая – это самая дорогая часть казармы, так как в ней используется очень много меди. Большой медный бак на втором этаже питает двадцать распылителей, подающих воду под силой гравитации. Вода в бак доставляется из одной большой и высокой цистерны, в которую она, в свою очередь, подаётся из реки с помощью системы труб и архимедова винта, приводимого в движение водным же приводом. Так как хлор Таргус получать ещё не научился, ибо пока даже не занимался вопросом электричества, воду приходилось кипятить прямо в баке, для чего на одном его участке располагалась угольная печь. |