Онлайн книга «Римлянин. Книга вторая»
|
Таргус с помощниками ассистентки больше не пересекается, Зозим сама ведёт их и отвечает за их проступки. На столе лежала кипа бумаг, ежедневные отчёты, которые носила сюда Зозим. С первого дня его убытия до сегодняшнего. Он начал листать их и прослеживать динамику по интересующим критериям. По преступности в курфюршестве полный порядок: ни единого организованного преступления в его отсутствие, только всякая бытовуха в виде убийства на почве ревности или по неосторожности. Финансовый отчёт тоже порадовал, так как казна стремительно пополнялась за счёт Канала, который был «распробован» мореходами и сейчас через него ежесуточно проходит где-то 75–80 судов, так как из-за низких пошлин с Балтикой стало выгодно торговать. По международной обстановке есть парочка тревожных для Марии Терезии сообщений. Например, на Иберийском полуострове уже заявили о том, что Прагматическая санкция — фиктивный документ и следовать ему иберийские Бурбоны не намерены. Вероятно, в скором времени они объявят Марии Терезии войну. Ещё от агентуры пришли сведения, что франки хотят половить рыбку в намечающейся заварушке и зондируют почву на предмет поиска зоны интересов Таргуса. Они-то в прошлый раз были больше всех им биты и дают себе отчёт, что да, они не стояли на месте, но и он тоже. Очень иронично, но два дня назад Зозим принесла отчёт о том, что король Пруссии Фридрих II уже сутки как ведёт мобилизацию армии. Таргус этого узнать не мог, поэтому для него встреча в силезском лесу была полной неожиданностью. Ещё вылез курфюрст Баварии Карл VII Альбрехт, который выкопал где-то в своей генеалогии повод для притязания на все габсбургские наследия. Этот точно объявит войну и нагрянет к Марии Терезии в ближайшее время. Но самое забавное, на взгляд Таргуса, все соседи готовились к войне против него, но в этот раз в этом празднике жизни он участвовать не будет, пусть сами как-нибудь… Будь Таргус азартным игроком, он бы поставил на Марию Терезию, ведь шанс победы её ничтожно мал. Но он не игрок и ни на кого ставить не будет. //Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, 29 ноября 1741 года// Дражайший мой племянничек! Пишу тебе из Зимнего дворца, власть взяла, на престол взошла. Как уговаривались — всё в силе. Как сможешь, приезжай в Санкт-Петербург, официально объявить тебя надо. С величайшей любовью: Императрица Всероссийская Елизавета Петровна Зашифрованное письмо прибыло на четыре часа позже первых донесений от конных гонцов. Елизавета, чтобы никто не узнал ни о чём раньше времени, заблокировала все порты, функционирующие в текущий сезон, что безусловно правильно, а затем сделала всё, как и планировала. Захватила власть в Зимнем, арестовала малолетнего императора Ивана Антоновича, после чего заперла его в покоях. 26 ноября вышел манифест о вступлении на престол, который заблаговременно составили государственные юристы Таргуса. На самом деле, он ожидал большего сопротивления от людей царя-младенца. Елизавета же взяла власть абсолютно бескровно, можно сказать, беспрепятственно. Зря он волновался, значит. — А мне так хотелось заняться рабочей рутиной… — вздохнул Таргус, а затем дёрнул за тросик. — Зозим! — Да, господ… — начала карлица, но запнулась. — Слушаю вас, Ваше Светлейшее Высокородие! — Готовьте корабль, я направляюсь в Санкт-Петербург, — сообщил ей Таргус. — Обстоятельства диктуют. — Поздравляю, Ваше Светлейшее Высокородие, — с улыбкой поклонилась ассистентка. — Пока что не с чем, — махнул рукой Таргус. — Но спасибо. //Российская империя, г. Санкт-Петербург, Зимний дворец, 1 декабря 1741 года// Таргус ехал на бронированной карете, которую привёз с собой на шхуне, по некой неизвестной улице к Зимнему дворцу. На улице хмурое утро, мрачные люди шатаются по едва выраженным тротуарам, какие-то бродяги снуют по переулкам. Мрачно здесь. — Тебя как зовут, говоришь? — спросил Таргус у провожатого, встретившего его в порту. — Михаил Илларионович Воронцов, — повторно представился мужчина. — То есть титула у тебя нет? — уточнил Таргус. — Не заслужил ещё, Ваше Светлейшее Высокородие, — покачал головой Воронцов. — И что мы планируем делать в скором времени? — задал следующий вопрос Таргус. — Официально представим вас, Ваше Светлейшее Высокородие, как наследника Её Императорского Величества, — ответил Воронцов. — И всё, да? — нахмурился Таргус. — Празднование будет, будет пир! — неверно понял его Воронцов. — Да плевать мне на пир, — покачал головой Таргус. — Но там ведь будет шлезвигский стол! — удивился Михаил Илларионович. Таргус поморщился как от зубной боли. — Знаешь, я привык говорить людям правду в глаза, — тяжело вздохнул он. — Ты мне уже не нравишься. — Исправлюсь, Ваше Светлейшее Высокородие! — подтянулся Воронцов. — Вот только не надо лебезить, — попросил Таргус. — Лебезящие ради подачек люди — это вторая категория людей, которых я терпеть не могу. Хочешь знать, какая категория первая? — Да, Ваше Светлейшее Высокородие, — кивнул Воронцов. — Предатели, — ответил Таргус. — А теперь сопоставь эту градацию с известными тебе неприятными человеческими особенностями, расставив их в произвольном порядке на следующие места после второго и представь, насколько мне не нравятся лебезящие ради подачек люди… Ты уже в списке неблагонадёжных. Ещё один прокол — ты попадаешь в список людей, которых я просто не выношу. — Постараюсь не попадать, Ваше Светлейшее Высокородие, — заверил его Воронцов. — Надеюсь на это, — хмыкнул Таргус. Аристократия всегда подставляет задницу старшему по пищевой цепочке. Поэтому Таргус практически избавился от всякой знати в Шлезвиге. Они разъехались с крупными суммами, но без земель, а здесь он будет гораздо хитрее, ведь у местной аристократии аппетиты куда масштабнее, чем у захолустных шлезвигских барончиков и графчиков. Тут никакого годового бюджета не хватит, земли ведь много… И здесь поможет его банк. Но вот они приехали к Зимнему дворцу. Симпатичное здание, садик неплохой разбит на участке, но Таргус видал и посолиднее резиденции. Пройдя по этому неплохому садику, который уже успел умереть от зимнего холода, Таргус дождался, когда перед ним откроют двери и вошёл вслед за герольдом. — Его Светлейшее Высокородие курфюрст Карл Петер I! — провозгласил местный герольд, пропуская Таргуса. |