Книга Зоя, страница 97 – Юлия Ларосса

Больше не хочу на это смотреть! Я должна проснуться. Мне пора просыпаться…

Веки казались невероятно тяжелыми, но я все же открыла их.

Сквозь темно-розовые портьеры солнечный свет проникал в незнакомую просторную комнату. Мой сонный взгляд изучал интерьер: я лежала на белой постели огромной кровати с шелковым балдахином, напротив камин из розового мрамора, пара кремовых кресел и диван у приоткрытого окна.

Остатки тягостного сна медленно покидали мой разум. Что-то тяжелое лежало у меня на животе. Я опустила глаза и увидела руку. Мужскую руку с подвернутым рукавом белой рубашки. Я нахмурилась и настороженно исследовала ее взглядом, пока не наткнулась на лежащего рядом Себастьяна Эскаланта. Его лицо мирно покоилось над моим плечом. Глаза закрыты, а ровное и спокойное дыхание терялось в моих волосах.

Нет, ну явно же, что я еще не проснулась!

И словно услышав мои мысли, мужчина глубоко вздохнул, пошевелил головой и притянул меня к себе ближе.

И что за сны такие пошли? Трехмерные?!

Глаза Эскаланта распахнулись. Он несколько раз моргнул, прежде чем сосредоточенно сфокусировать взгляд на моем лице.

— Привет! — хрипловато приветствовал он и улыбнулся.

Его настолько по-новому нежная улыбка опять выбила меня из реальности. Я удивленно вскинула брови, ожидая продолжения.

— О! — спохватился он, когда понял, что все еще обнимает меня и поспешно убрал руку. — Я не хотел оставлять тебя одну. А в кресле у меня шея затекает.

Он встал с кровати и пригладил волосы.

Я наблюдала за его движениями. Как он провел ладонями по лицу, прогоняя остатки сна, и положил руки на бедра. В нем что-то изменилось. Будто все как всегда, но в тоже время, совсем необычно.

— Нечто подобное говорит Ксавьер, когда оправдывает свою натуру бабника, — проворчала я.

Улыбка резко сошла с его лица.

— Он говорил тебе такое? — резкость в тоне Себастьяна меня насторожила.

— Да.

Я не понимая, что здесь особенного, передернула плечами и сморщилась от боли во всем теле:

— Что со мной произошло? Такое чувство, будто меня сбила машина… Опять.

Эскалант присел на край постели и внимательно посмотрел на меня.

— Какое твое последнее воспоминание?

Я старалась не думать о том, что лежала в одном нижнем белье, не считая простыни, в то время как эталон сногсшибательной мужественной силы сидел в полуметре от моего лица.

— Помню наш разговор, — хмуро начала я, не глядя в его медовые глаза. — Потом звонок… От Ронни. Кто-то вышел из комнаты. Я видела лишь силуэт, а потом… Мне вкололи что-то?

Я все-таки посмотрела на него. И пожалела в тот же миг.

Головокружение лишь усилилось, а дыхание стало прерывистым.

— Все это было вчера, Зоя, — не сводя с меня глаз, тихо произнес он.

Себастьян словно разгадывал мои эмоции и великодушно позволял делать то же со своими чувствами. Он больше не скрывал себя от меня за стеной нерушимой хладнокровности. Эта стена дала брешь. Но почему?

— Тебе нужно позавтракать, — заметил он, опуская темнеющие глаза на мой рот. — Я распоряжусь, чтобы еду принесли сюда. А когда будешь готова, спускайся вниз. Мы будем ждать тебя в гостиной.

— Хорошо, — промямлила я проявляющему заботу Себастьяну.

Он улыбнулся. Протянул руку и погладил меня по щеке. Импульс всколыхнул мою чувствительность, и я перестала реагировать на внешний мир. Себастьян склонился и поцеловал меня, нежно коснувшись моего рта на несколько секунд.

— Теперь у нас все будет иначе, малышка! — прошептал он и провел большим пальцем по моим губам, которые предательски отчаянно жаждали продолжения.

За Эскалантом уже закрылась дверь, а я все так же лежала, не двигаясь.

***

Предчувствие мешало есть. Аппетит отсутствовал. К тому же я торопилась и попросту не могла сосредоточиться на еде. Мне необходимо быстрее покончить с этой неизвестностью, услышать ответы на вопросы и продолжить жить дальше.

Умываясь, я заметила странные следы на своих запястьях. Словно синяки от каких-то пут, что сковывали меня. Воспоминания о вчерашнем происшествие ритмичным маршем входили в мой разум, и я ускорилась, игнорируя боль в теле и головокружении. Меня не покидало странное чувство, что вот-вот что-то изменится. Снова. Да так, что моя новая жизнь даже близко не будет похожа на прежнюю судьбу.

Проглотив половинку хрустящего тоста и обильно запив его сладким чаем, я наспех натянула джинсы и белый свитшот. Передвигаться я могла с ущербной скоростью, которое позволяло нездоровое самочувствие. На ходу заплетая небрежную косу, я спускалась по массивной лестнице. По окружающему меня интерьеру я догадалась, что все еще нахожусь во дворце Торегросса. Я старательно избегала эстетического удовольствия и не смотрела на здешнюю роскошь. Я хотела лишь одного — быстрее уехать отсюда.

— Доброе утро, сеньорита! — обратился ко мне знакомый парень по имени Бенедикт Раблес, который, кажется, ожидал меня у лестницы.

— Его светлость ждет вас в кабинете. Я провожу!

— Спасибо! — пробормотала я и поплелась за ним.

Пол из мрамора блестел чистотой, коридор украшали вазы с цветами и картины в золоченых рамах, окна высокие и огромные впускали множество солнечного света. Красота, стиль, изящество. Все самое лучшее… для Себастьяна.

Я почти видела, как он шел навстречу, обнимая Викторию. А вот здесь, прямо у массивной двойной двери, ведущей в кабинет герцога, висит их семейный портрет…

Впервые пожалела о своем ярком воображении!

Бенедикт Раблес открыл для меня дверь, и я вошла внутрь.

Навстречу уже шел Давид Эскалант. Его лицо светилось вежливой, добродушной улыбкой, а глаза — отражали печаль. Почему?

— Милое дитя! — сжал он мою руку, приблизившись. — Проходи и присаживайся.

Я послушно шла за ним, подмечая темные тона комнаты и стиль позапрошлого века. В огромном камине уютно горел огонь, а звук шагов тонул в толстом ковре. В кабинете пахло свежими страницами газеты и кофе. Перед огромным столом коричневого цвета стояли два кресла, в одно из них я и села.

— Как ты себя чувствуешь, Зоя?

Нервозность заставляла меня сжимать и разжимать вспотевшие руки.

— Я в замешательстве.

Герцог поджал губы, подошел ближе и присел на край стола передо мной, чем очень сильно напомнил Себастьяна.

— Я понимаю, дитя, — сочувственно промолвил он. — И, откровенно говоря, разделяю с тобой это чувство.

Он тяжело вздохнул:

— Не знаю, с чего мне начать… Возможно, ты поможешь мне?

У тебя есть вопросы, ответы на которые ты хотела бы знать больше всего? Еще бы!