Книга Жизнь, страница 9 – Юлия Ларосса

Подводя итог первого дня моего обучения под новым именем, я сильно приуменьшу, если скажу, что подорвала спокойное течение учебного процесса. И уже сидя на последней лекции профессора Эмпе, я сокрушенно подумывала про временное прекращение учебы. Не хочу дожидаться, когда об этом попросит директор школы из-за всего этого шума вокруг имени Солер. Моего имени.

Все это новое и волнительно-напряженное помогало лишь в одном – я отвлеклась от мыслей о своих покойных родителях, приемных и… биологических. Пока эти заботы лечили меня от душевных терзаний, давали время принять новое прошлое, вжиться в роль человека, на которого объявили охоту.

Учебный день, испытывающий терпение мне и окружающим, закончился, когда прозвучал звонок и лекция о технологии нанесения акварели на холст завершилась.

Угрюмо собрав свои принадлежности и спрятав их в сумку, я поплелась к выходу. Раблес и Сорино шли рядом, когда профессор Эмпе вдруг окликнул меня.

– Слышал у вас скоро дебютная выставка? – мягкая улыбка украшала лицо дизайнера.

– Да, – промямлила я и тут же опомнилась. – Я буду счастлива, если вы найдете время посетить ее, профессор!

Его глаза изучающее глядели на меня. Он снял очки и усмехнулся.

– Спасибо, я обязательно приду, графиня.

Я вздрогнула от нового обращения, и он подметил это понимающей улыбкой.

– Вы не забыли о сегодняшней презентации моей коллекции? – перевел тему Эмпе.

Мои губы растянулись в жалком подобии усмешки:

– Нет. Я жду ее с нетерпением!

Профессор кивнул:

– Покажите мне свои новые работы?

Я машинально накрыла рукой сумку, но вспомнила, что уже две недели хожу без альбома.

– Сегодня я не взяла рисунки, – поджала губы я. – Возможно, в понедельник у вас будет время их посмотреть? После вашей лекции, профессор.

Улыбка Эмпе казалось, стала немного печальной, а взгляд засветился добротой.

– Разумеется. Я буду ждать их, сеньорита.

Я уже повернулась, чтобы уйти, но он вдруг легонько коснулся моего плеча и заговорил:

– Не люблю навязчивость, поэтому поздравлять вас не хочу, – сочувственно проговорил он. – Но хочу дать вам небольшой совет, который поможет не в творчестве, а в жизненном ремесле.

Я внимательно посмотрела на человека, которым восхищалась. А он, вздохнув, продолжил:

– Держитесь рядом с теми, кто был поблизости до того, как вы обрели легендарное имя. Сейчас вам будет очень сложно отличить искренность ото лжи и корысти.

Его слова совершили уверенную попытку заставить меня заплакать. Мне захотелось стыдно, глупо и унижено рыдать от жалости к самой себе.

Черт, ненавижу свою слабость!

– Спасибо. Я… стараюсь так делать, – сглотнув слезы, ответила я.

Он кивнул и улыбнулся, задорно мне подмигнув:

– Напомню, что я пригласил вас еще до всей этой сенсации.

Я не сдержала усмешки. Так приятно, когда в сложный жизненный период неожиданно обретаешь поддержку от уважаемого человека, который восхищал своей силой и успешностью. Удивительно, но в одно мгновенье это чувство способно вырастить крылья и заставить верить в свои силы.

– Я помню. Спасибо, профессор!

Крепче прижав к себе учебники, я вышла из аудитории в компании верных телохранителей. Я привычно опустила голову, пряча глаза от окружающих, и двинулась по коридору в сторону выхода из школы.

– Зоя! – услышала я оклик и узнала в нем голос Николаса Франка.

Обернувшись, я увидела перед собой улыбающееся лицо юноши. Его непокорные каштановые волосы, взъерошенные пальцами, торчали в разные стороны, а темно-серые глаза смотрели сквозь стекла очков в синей роговой оправе.

– Привет, Ник! – улыбнулась я, чувствуя искреннюю радость от встречи с ним. – Я надеялась увидеть тебя!

– Правда? – он опасливо поглядывал на внушительные фигуры парней, которые стояли по обе стороны от меня, но на почтительном расстоянии.

– Я подумал, что ты решила избегать меня и Ронни. Ну… со всей этой шумихой.

Он стоял передо мной, как ожившее воспоминание из давно прошедших дней. Мне казалось, что наше знакомство было даже не в этой жизни. А в другой эпохе, когда во мне жила другая душа.

– Не только ты так подумал, – грустно усмехнулась я: – Но вы с Ронни одни из немногих, с кем мне действительно хочется поговорить.

Это была правда – искренняя и необходимая. Я нуждалась в людях, которые когда-то пытались излечить мое сердце от рваных ран, причиненных Себастьяном Эскалантом.

Ник подарил улыбку, очень похожую на ту, с которой протягивал мне руку для знакомства. Ведь сейчас он действительно вновь знакомился со мной.

– Мне приятно слышать. И я передам Ронни твои слова. А лучше, позвони ей сама. Если найдешь время, конечно.

– Обязательно, Ник. Спасибо!

Он будто хотел еще что-то сказать, но в последний момент передумал. Вместо слов, он поджал губы и направился в противоположную от меня сторону.

После обеда небо затянуло мрачными дождевыми тучами. Я шла к автомобилю, кутаясь в объемный шарф и пряча руки в карманы куртки. Ни к станции метро, ни к автобусной остановке, ни даже к тротуару для вдохновляющей прогулки домой, а к дорогому английскому автомобилю «Ягуар», который был куплен для меня на деньги моих… родителей.

Мое настроение сквозило холодностью и переменчивостью, как и нынешняя погода. Оно делало успешные попытки отвлечь меня от журналистов, которые поджидали у ворот школы, и наглых взглядов встречных студентов.

– Эй, Зоя! – услышала я за спиной голос, который звучал сегодня слишком часто.

Я нехотя обернулась, но не остановилась, лишь замедлила шаг. Ко мне приближался улыбающийся Винсент.

– Ты говорила, что сегодня идешь на презентацию Эмпе? – поравнявшись со мной, заговорил парень.

– Говорила, – ответила я предсказуемому президенту студенчества.

– Как насчет моей компании? Я обещаю быть достойным кавалером!

Мы остановились у ворот школы, рядом с проезжей частью дороги. Телохранители вмиг заняли вокруг меня оборонительный рубеж.

– Хорошо, Винсент! – без особого энтузиазма согласилась я.

Парень просиял:

– Тогда я заеду? В восемь, подойдет?

Мой взгляд переместился с лица Винсента на приближающийся автомобиль, и ответ замер в горле. Ничего необычного: черная, блестящая машина с тонированными стеклами. Одна из многих машин представительского класса, передвигавшихся по улицам Барселоны. Лишь одна черта отличала ее от других – скорость, с которой она двигалась рядом с нами. Медлительность и плавность выделяла машину, когда та проезжала мимо места, где мы стояли. Словно таинственный пассажир внутри разглядывал нас.