Онлайн книга «Я, ангел»
|
– Уже покорила Голливуд? – У нее есть ангел. Скажу по секрету: он позволил увидеть досье. – Понятно... – Нет, Тиль не понятно, – неудавшийся истребитель разошелся. – Все пять лет, что Доллорес была со мной, она наказывала себя за глупость, которую сделала. Понимаешь? Я был ее наказанием. Она заставлял любить меня. Я отдавал ей все сердце, все мысли, все силы, верил, что наша любовь – это самое светлое, что может быть. А на самом деле был машиной зарабатывания комфорта. И больше ничего. Доллорес симулировала любовь. Даже в постели. Знаешь, как она кричала подо мной? Я был не просто дураком, я был слепым щенком, которого водили на поводке. Я не нашел даже искры любви. Одно желание. Это так больно. Я презираю их всех. Похожие мыслишки бередили Тиля, но в этом он не признался бывшему рогоносцу, а лишь похлопал по плечу: – Ничего, брат-ангел, всякое бывает. Нам же сказали, что молодому ангелу в досье любимых заглядывать не стоит. Про рубиновый камешек и спрашивать нечего – все и так ясно. Неторопливой походкой подплыл капитан. 898-й насвистывал песенку, пребывая в отличном настроении. Выбрав скрижаль, удобно приземлился и потянулся: – Как дела, коллеги? – Отлично, – ответил Тиль за двоих. – Проветрился? – Великолепно! Фантастика! Неподражаемо! – Досье видел? 898-й приложил палец к губам: – Это большой секрет. Не вздумайте болтать герру Сведенборгу. Как по команде послышался стук трости, из-за пригорка показался парик в буклях, а под ним и весь господин учитель. Сведенборг раскачивался так, словно хромал на обе ноги. Лицом мрачен, брови скошены, барометр настроения показывает бурю. Ангелы-кадеты подскочили и встали в стойку «смирно», Тиль замешкался, но вытянулся, как остальные. – Мег’завцы! Бездельники! Тг’утни! – рявкнул учитель, еще одолевая пригорок. – Как стоите, олухи! Смиг’но! Г’уки по швам, глазами есть! Я вам покажу бездельничать! Палка с мордой льва описала круг в опасной близости носов. Тиль невольно отшатнулся. Заметив, Сведенборг взъярился: – Ангел-кадет... тьфу,... Тиль! Как ангел должен поступать со своей овечкой? – В каком смысле? – Штг’афной! За что ангел получает штг’афные? – Я не знаю, герр... – Штг’афной!... Ангел-кадет 897-й! Отвечать! – Ангел получает штрафные, если овечка не следует должному! – браво отрапортовал летчик, недавно печальный. – Ангел-кадет 898-й! Как ангел опг’еделяет лучший выбог’ для овечки? – По своему усмотрению, герр учитель! – горел усердием капитан. Сведенборг погрозил палкой и гаркнул: – Мег’завцы! Слюнтяи! Недоучки!.. Сесть! Буря стихла внезапно. Озверевший учитель принялся мирно теребить подбородок, борясь с размышлениями. Никто не смел шелохнуться. Сведенборг вдруг улыбнулся беззащитно и растерянно: – Потрачена жизнь на то, чтобы написать тома про небеса и ангелов. Казалось, мне являлась сама истина. А ведь я, мальчики, был слеп, как старый крот. Ну, откуда мог знать, как попадают в ангелы. Откуда мог знать, что ангелами становятся отниматели жизни: солдаты, бандиты, хирурги, акушеры абортов, охотники, киллеры, грабители, полицейские, мясники, террористы, спецназовцы, генералы, банкиры, надзиратели, палачи, самоубийцы, ковбои, снайперы, водители, адвокаты и прочая шваль. Как можно было догадаться, что им суждено отбывать не в месте, которое Там называют «ад», а здесь, у нас. Кто мог знать, что расплата за отнятие чужой жизни будет так чудовищно велика. Ведь это пикантно, не находите, господа? Ангелы-кадеты переглянулись, но поддакнуть не смели. – Ведь в этом есть особая прелесть. Вот, например, ангел 17-89, называвшийся овечкой Наполеоном. Знаете, где он? Нынче присматривает за продавщицей лапши в Гонконге. А овечка Чингисхан? Опекает украинскую проститутку в Мюнхене. А овечка Гитлер? Как паинька – ангелом у еврейской домохозяйки с пятью детьми. Да и вы, маленькие подонки, разве не заслужили гореть в смоле или хоть жарить ваши подлые задницы на сковородках? Так ведь нет – будете ангелами. Почему, я спрашиваю? Тиль сделал то, чего никак не ожидал: поднял руку. – Лично я, герр учитель, убивал только мух и комаров. Сведенборг отмахнулся, как от приставучей осы: – Кого это интересует? Наверняка – не меня. Разве не великая трагедия, что человек, проживший серенькую жизнь, ничего не сделавший, кроме как отслужил мельчайшей пылинкой, получает покой. А дерзновенные и сильные, которые не боялись ничего и вели за собой, обречены быть ангелами. Где разгадка этой несправедливости? Ему не ответили. Палка, описав круг, приземлилась на плечо учителя. Внезапно повеселев, он сказал: – Не будем предаваться унынию. Вас обучили, как пользоваться досье овечки и видеть ее варианты. Очень мило, что коллеги избавили меня от этой рутины. Первым делом вы сунули носы в жизнь тех женщин, что имели к вам отношение. И нашли много неожиданного. Это будет уроком. Когда станете опекать овечек, помните, кто они на самом деле. И не питайте иллюзий. Сведенборг исследовал ангелов-кадетов, но троица осталась невозмутимой. Отважился Тиль: – А Хрустальное небо? Учитель подправил съехавший парик и настороженно спросил: – О чем это вы, ангел-кадет? – Мы сможем попасть на Хрустальное небо? – Ах, вот что... Разумеется. Для того и служат ангелом, чтобы попасть на Хрустальное небо. Именно для этого, конечно, – Сведенборг оперся на палку. – Запомнить урок. Второй закон ангела. Ангел не имеет права договариваться с другим ангелом о поступках и судьбе овечки. Это значит, вам придется все делать самостоятельно. Помощи нет, и ждать неоткуда. Советов никто не даст. Ангел один на один с овечкой. У ангела друзей нет. Разбирайтесь как хотите. Обучение окончено. Курс выпущен. Ангелы-кадеты послушно вскочили. Мастер заковылял по склону, шаркая туфлями пыль и сбивая камешки тростью. Как только спина его исчезла за холмом, 898-й натужно заржал: – Отлично разыграли! «Большая тайна», «никому не говори, а то штрафные выпишут». Умереть от смеха, если бы уже не сдохли. – Нас уже обучили? – Тиль не мог поверить в такую удачу. Или наоборот. 898-й взобрался на камень и принялся рассматривать даль: – Все, что нужно, я знаю... А не видать что-то Хрустального неба. Зато летчик опять сник и, закрыв ладонями физиономию, пробормотал: – Дерьмо! Что я наделал! Сблизившись с 898-м, Тиль спросил тихонько: |