Книга Ключи от цивилизации, страница 37 – Райдо Витич

Перегрузка была дикой. Чижа словно пережевало и выплюнуло. А ведь подумать — в первый ознакомительный рейд еще дальше забирались.

Патруль не вышел — вывалился на песок и замер, забыв на пару минут и кто, и где, и зачем. Постепенно бойцы начали подниматься. Первый Иван — сел тяжело дыша, стал эфир слушать — помехи и трещание. Скверно. Товарищей взглядом обвел — те мухами полусонными по песку ползали в попытке подняться, а вот Стася вообще не двигалась.

Федоровича в пот бросило, рванул к ней, подхватил, переворачивая на спину, пальцами сонную прижал — пульс есть. Встряхнул, по щекам чуток хлопнул — ноль реакции. Вытащил из кармана ампулу раздражителя и, отломав ее, провел жидкостью по вискам и над верхней губой. Женщина резко открыла глаза и, задыхаясь, попыталась отползти — ее затошнило. Иван, перехватив ее за талию, утащил к воде. Умыл как ребенка.

— Ты все-таки уходила! — процедил, схватив ее за лицо. — Ну?!

Та не соображала — тело как кисель, мыслей ноль, взгляд пустой.

— Стаська! — опять водой в лицо брызнул.

— Что с ней? — подошел Чиж.

— Перегрузка. Сто процентов два перехода сделала! — сплюнул в сторону Сван, возвышаясь над остальными.

— Связь давай! — бросил Иван Яну, чтобы лишнее не болтали и не глазели на женщину.

— Так нет связи, помехи одни, — пожал тот плечами.

— Лихо, — прищурился Иштван, огляделся.

За песчаной косой красного цвета, вгрызаясь в океан, шел буро-красный разлом скалистых пород. Прямо заросли древовидных хвощей, возвышающиеся столбами, доходящими до десяти метров. Под их вершинами торчали тяжелые и твердые початки. Этот «живописный» лес дополняли их родственники — хвощи поменьше, вздыбливающие своими корнями ил и песок. Их мелкие листики и мутовки немного разбавляли унылость вида старших родственников, но особого оптимизма не внушали. Заросли были слишком густыми, слишком однообразными и угнетающими в своем сопротивлении даже ветру — ни один стебелек не колыхался. Он навевал неприятные ощущения опасности и отстраненности от мира. Лес был в нем, но как бы и не был, существовал на илисто- песчаной почве, а вроде бы и не держался на ней, и как фрагмент неожиданной трагедии, вставленный посреди самой романтической комедии, перекрывал любые стремления и надежды, удручал и намекал о могуществе природы, о том неизведанном, что, не смотря на весь прогресс, человек так и не смог познать и даже прикоснуться к нему.

Воздух влажный и жаркий до духоты, насыщенный запахами испарений, гниющих растений, застойной воды, доносившейся с легким ветерком именно от хвощового леса, намекал, что он хранит более печальные и опасные тайны, чем может показаться изначально.

Тихо. Океан спокоен и темен, безграничен. Такое ощущение, что есть только он и полоса суши уже занятая хвощем, а больше ничего и никого. Потому что все остальное здесь неуместно и неприемлемо и будет отвергнуто, изгнано или принято лишь в рациональном качестве.

— Выходит, мы в полной заднице мезозоя.

И вдруг с тихим шелестом разрывая тишину, на песок почти перед группой шлепнулось нечто. Противное членистое тело с щупальцами выростами, две пары крупных крыльев и третья маленьких, два огромных глаза и три маленьких, и ко всему этому счастью природа добавила мощную устрашающую челюсть.

— Стрекоза, блин, — передернуло Акима. Мужчина достал пистолет. Остальные бойцы встали рядом, образовав полукруг обороны для Ивана и Николая, что приводили в себя Станиславу.

— Вот что не люблю, — заметил с шипением Сван, пристально с брезгливостью и опаской наблюдая за насекомым. — Так это карбон, мезозой, юрский период, каменный век, палеолит, неолит, древние, средние века, эпоху Возрождения, времена капитализма, социализма и социал-дарвинизма, демократического капитализма.

Ян нахмурился, складывая услышанное и, выдал сакраментальный вопрос:

— Что не вошло в список?

Товарищи дружно уставились на него, будто это не Сван, а именно Пацавичус фигню сморозил.

В это время Стася наконец пришла в себя и даже чуть изменила цветовую гамму лица — просто побелела.

— Стасенька, — начал тихо и вкрадчиво вещать Иван, придерживая ее, чтобы не упала. — Вернемся домой, знаешь, что я с тобой сделаю?

— Э-э-э…а…

— Я тебя спишу! — рявкнул, не найдя нового аргумента воздействия. Стася встала и отрицательно качнула пальцем: ничего подобного! Яснее она выразиться пока еще не могла. И стоять тоже — ее штормило и заваливало на бок. Вернуть координацию помогла чудовищная животина, идущая на них прямо из океана. Стеклянный взгляд, морда змеи, шипастый огромный панцирь из костяных пластин — все это медленно и натужно выбиралось на берег, загребая песок когтистыми лапами.

— Черепаха, — пискнула Стася.

— К нашей девочке вернулась речь, — улыбнулся ей Иван и скорчил жуткую рожицу. — Все? Можно двигаться?

А Стася уже двинулась — подальше от прапрапрабабки упомянутой черепахи, что, наплевав на занятый пляж, ползла и ползла, наступая на гостей.

Группа перебазировалась ближе к скалам и начала совещание:

— Три трассера пропали где-то здесь.

— Вряд ли мы их найдем, — с «оптимизмом» заметил Аким, намекая: а не пора ли ребята уже и домой. Прогулка была томной, спасибо, но пора и честь знать.

Но его чаяньям не дано было сбыться.

— Найдем. Это наша задача, — заявил командир. — Трасса не стабильная, поэтому связь неустойчивая. Приказываю быть максимально внимательными, из зоны видимости друг друга не исчезать, слушать эфир, если возьмется волна, обязательно передать координаты и попытаться наладить «зеленку». Выжить в этих местах тяжело, но возможно. Будьте осторожны. Спать скорей всего не придется, путь прохождения самый паршивый: болота, пески, скалы, насекомые, рептилии всех мастей. Собрались ребята. Для начала прочешем скалы и береговую линию этого квадрата.

Патруль, настороженно оглядываясь и переглядываясь, двинулся в сторону разлома и камней. Реликтовая черепаха тупо посмотрела им вслед и потащила свой тяжелый панцирь дальше.

Чем ближе к скалам, тем меньше песка. Вокруг все было усыпано ракушками, скала облеплена ими со стороны океана до самой верхушки. Одни присосались к камню намертво, другие ползли упорно вверх или в сторону по уже умершими и живыми сородичам. Создавалось впечатление, что камень шевелиться, кипит.

Патруль оглядел почти вертикальную стену, соображая, как бы на нее взобраться и при этом не быть затоптанными моллюсками, и пришел к выводу, что лучше не мучиться, а пустить стрелы, закрепиться и подняться. Так и сделали.

Подъем был весьма опасным. Камень под ботинками крошился, видимая опора при прикосновении превращалась в песок, но какие-то вкрапления оказывались крепче гранита и грозили устроить обвал. Когда последний боец забрался на покрытый желто-зеленым мхом склон и стрелы вернулись в пазы на пистолетах, команда уставилась вдаль, зачарованная открывшимся видом.